Вскоре «дружище» Лео отправил два зашифрованных факса. Один получил в Москве школьный приятель Ёне Карл. И тут же переправил его Зондецкому. Второй был послан в Чайна-таун в Сан-Франциско и через три часа лежал на столе Дракона. «Неплохо, Ёне, совсем неплохо, — Кан Юай прищурился, положил рядом факсы Рауля и Стромберга. — Факт подтвержден из двух источников. Решение принято верное».
Зондецкого факс Стромберга привел в ярость. «Мамочка родная! — с замиранием сердца подумал он. — Теперь доберутся до меня. Как пить дать доберутся. С героина мы только комиссионные получаем. А кобальт-то весь мой. С Моцартом столько провозились, пока все не отладили. Сволочь какая-то предала. Теперь прощай все — власть, благополучие. А может и свобода! Не хочу! За что? За что, гады?» Обычно он подавлял страх, свирепея. И начинал тут же искать козла отпущения. Вызвав координатора по операции «Джони Уокер», он откинулся на спинку кресла, водрузив на стол крепко сжатые кулаки. Усугубило напряжение то, что генерал явился в раскованно-благодушном расположении духа.
— Чуть свет и я у ваших ног, — радостно отрапортовал он с порога.
Не предлагая ему сесть, Зондецкий толкнул кулаком факс по столу. Прочитав его, генерал тоже помрачнел.
— Начнем с того, кто этот «доброжелатель», — почти выкрикнул Зондецкий, злобно тараща глаза. Генерал молчал.
— Есть какие-нибудь идеи на сей счет? — на лице Рэма заиграли желваки. «Он пугает, а мне не страшно», — внутренне усмехнулся генерал.
— Им могут быть многие, — ответил он.
— Это не ответ, — зловеще отрезал Рэм. — Я спрашиваю вас как человека военного и отвечающего за порученное дело — кто конкретно?
— Не знаю.
— Вот так, «не знаю». У него на погонах большие звезды, а он ни хрена не знает. А? Ну так слушайте, что я вам скажу. Этот человек либо двойной агент, которого зацепили янки (помните предположение Стромберга?), либо… — Зондецкий замолчал, достал из стола пачку сигарет, закурил. «Довели батеньку обстоятельства, — удивился генерал. — Первый раз вижу, чтобы он курил».
— Либо…, - подсказал он, поскольку пауза тянулась неестественно долго.
— Либо это Иван Росс.
— Допустим.
— Допустим! — передразнил генерала Зондецкий. — Уже допустили такое, что хоть стой, хоть падай. Была команда… нейтрализовать Росса? Была! А он до сих пор жив-здоров. И функционирует. Что прикажете делать? Киллеров приглашать? Те без осечки работают.
— Был разговор о последнем этапе операции, то есть, когда он будет на пароме, — напомнил генерал.
— Вы только на него посмотрите! — Зондецкий грохнул по столу обоими кулаками. — Неужели нельзя проявить пусть самую малость инициативы и действовать согласно обстоятельствам? Да с такими генералами, как вы, не то что войны или крупного сражения, боя местного значения за какую-нибудь паршивенькую высотку 7,03 не выиграешь. А ещё уверял, что на операцию брошены лучшие агенты. Просрали ответственнейшее дело, генерал.
Координатор хотел было что-то сказать, но Зондецкий в сердцах махнул рукой:
— Идите, генерал.
Посмотрев на часы, Рэм быстро набрал на компьютере текст и послал его с нарочным к Карлу. Незашифрованным был лишь адрес: «Борт парома «Эстония», Моцарту». Карл сам отвез бумагу на Тверскую, предварительно зашифровав и адрес и приписав новый: «Финляндия, Турку, номер, госпоже Эрике Каппонен». Оттуда и получили факс на борту парома. В нем Моцарту, который был завербован ещё КГБ, было приказано во что бы то ни стало избавиться от всего груза. Под текстом стояла подпись «Кузен».