Григорий увидел лавку мехов, взломанную и обчищенную с тщательностью, которая показалась ему профессиональной. Тут же он заметил бывшего дружка Левки, Трофима, выходившего с охапкой шуб и сгружавшего свою ношу на ручную тележку, которую сторожил другой приятель Левки, купленный полицейский Федор, переодетый в крестьянскую одежду. Городские жулики увидели в революции новые возможности.
Вечерний свет тускнел, на улицах стали появляться костры. Вокруг собирались люди, пили и горланили песни.
Григорий с ужасом заметил, как мальчишка лет десяти вытащил у пьяного солдата пистолет. Это был парабеллум, Р08, — должно быть, солдат отобрал его у пленного на фронте. Мальчишка держал пистолет обеими руками и улыбался. Дуло было направлено в сторону лежавшего на земле человека. Григорий сделал движение, чтобы забрать пистолет, и мальчишка нажал на спуск. Пуля вошла пьяному солдату в грудь. Мальчишка закричал, но продолжал держать палец на спусковом крючке, и парабеллум продолжал стрелять. Отдачей руку мальца подкидывало, и пули летели куда попало — задело старуху и еще одного солдата, — пока магазин на восемь патронов не опустел. Тогда мальчишка бросил пистолет и убежал, всхлипывая и подвывая.
Не успел Григорий отреагировать на этот ужас, как услышал крик и обернулся. В дверях магазина головных уборов парочка, не скрываясь, занималась сексом. Женщина стояла, прислонившись спиной к стене, с задранной юбкой, широко раздвинув ноги, а рядом, согнув колени, с расстегнутыми брюками стоял мужчина в форме капрала и работал вовсю. Взвод Григория собрался вокруг и подбадривал его криками.
Мужчина, кажется, достиг оргазма. Он торопливо отстранился, отвернулся и застегнул брюки, а женщина опустила юбку. Тут другой солдат, Игорь, сказал:
— Минуточку! Теперь моя очередь!
И задрал на женщине юбку, оголяя ее белые ноги.
Остальные одобрительно загомонили.
— Нет! — сказала женщина, пытаясь оттолкнуть его. Она была пьяна, но не настолько.
Игорь был невысок и жилист. Он прижал ее к стене и схватил за запястья.
— Да ладно тебе кочевряжиться, один солдат не хуже другого!
Женщина попыталась вырваться, но еще двое солдат схватили ее и стали держать.
— Эй, оставьте ее! — сказал ее первый партнер.
— Ты свое получил, теперь моя очередь, — ответил Игорь, расстегивая брюки.
Григория возмутила эта сцена.
— Прекратите! — крикнул он.
— Ты что же, Григорий Сергеич, — вызывающе спросил Игорь, — приказываешь мне как старший по званию?
— Да не как старший по званию, — сказал Григорий, — а как человек! Ты что, Игорь! Ты же видишь — она тебя не хочет. Вокруг полно баб.
— А я хочу эту! — Игорь огляделся. — Мы все хотим эту, да, ребята?
Григорий шагнул вперед.
— Вы кто, люди или собаки? — крикнул он и положил руку на плечо обозленному Игорю. — А скажи-ка мне, приятель, есть здесь где-нибудь место, где можно выпить?
Игорь ухмыльнулся, солдаты подняли радостный гвалт, а женщина тем временем ускользнула.
— Вон, на той стороне проспекта, — сказал Григорий, — я вижу небольшую гостиницу. Может, спросим у хозяина, не найдется ли у него водки?
Солдаты снова загалдели, и все пошли в гостиницу.
В холле хозяин угощал всех бесплатным пивом. Григорий подумал, что это мудро. Пиво пьется дольше, чем водка, и меньше вероятность, что после него начнут буянить.
Он отпил глоток. Приподнятое настроение угасло. Он чувствовал себя так, будто раньше был пьян, а теперь протрезвел. История с женщиной вызывала у него отвращение, а воспоминания о ребенке, стрелявшем из парабеллума — ужас. Чтобы совершить революцию, мало было просто сбросить цепи. Вооружать народ опасно. И позволять солдатам водить автомобили буржуев — тоже. Даже безвредная на первый взгляд свобода целовать кого хочешь привела к тому, что взвод Григория едва не совершил групповое изнасилование.
Так продолжаться не могло.
Восстановить порядок было необходимо. Конечно, к прежним временам Григорий возвращаться не хотел. Но свобода не должна превращаться в хаос.