ГИБЕЛЬ ХИМЕРЫ
ПРОЛОГ
Уходящий вдаль и теряющийся между холмов Восточный торговый тракт блестел мокрыми камнями. Сотник пограничной стражи Марх зябко поежился. Его теплый плащ насквозь промок - пришлось снять.
Утренний ливень внезапно и шумно обрушился на голову его несчастной сотни, едва они прибыли на указанное капитаном место. Найти укрытие от холодных струй посреди открытой степи было невозможно, а ближайшая роща, способная подарить хоть какое-то подобие укрытия, находилась почти в полумиле. Ливень не продлился долго, но за это время сотник Марх с солдатами вымок до нитки.
- Долго еще возиться будете? - раздраженно поинтересовался он у маявшихся с последней рогаткой новобранцев. Две ее сестры уже перегородили дорогу. (Рогатка - лёгкое оборонительное заграждение в виде бруса, укрепленного на крестообразно сколоченных кольях). - Вам еще смотровую вышку ладить, да и навес от дождя не помешает!
Насквозь мокрые, очень грязные и неимоверно уставшие новобранцы ответили сотнику дружным стоном. Обустройство поста легло целиком на их плечи, а за строительным материалом приходилось бегать в ту самую, "ближайшую", рощу, что была в полумиле.
- А особо недовольные будут еще и ров копать, - весомо добавил сотник: мучения уставших новобранцев его заботили мало.
Решение о формировании новых легионов больно ударило по пограничным гарнизонам. Для основы новых легионов король забрал с каждой из пограничных крепостей треть гарнизона. И без того неполная сотня Марха разом лишилась двадцати ветеранов. Вместо них прибыло три десятка ополченцев. Будь воля Марха, он предпочел бы остаться вообще без пополнения, чем получить на свою голову это наказание: едва оторванных от сохи, крестьянских остолопов. На их обучение уйдет немало времени и нервов, а пограничную службу никто не отменял. Вот и этой внезапной отправкой на обустройство нового дорожного поста он был обязан новобранцам. На вчерашнем утреннем построении один из этих криворуких болванов выронил алебарду. Все бы ничего, но выронил он ее аккурат в тот момент, когда мимо строя новичков проходил комендант крепости капитан Этар. Лезвие алебарды просто чудом его не зацепило. Шума капитан поднимать не стал, но Марх удостоился весьма красноречивого взгляда командира, а это означало скорые осложнения и без того непростой службы сотника. Возмездие не заставило себя долго ждать, прибыв в пограничную крепость в сумке очередного королевского гонца.
Дурные слухи уже давно бродили по пограничью. Их приносили собой испуганные беженцы, спасаясь из охваченной войной империи. Слухов было много. Один хуже другого. Одни говорили о безумной жестокости междоусобной войны Старших домов, сожженных дотла городах и истребленных жителях, неисчислимой армии людей, рвущейся на север к сердцу империи - Иллириену. Другие рассказывали о страшных предзнаменованиях, голоде и жуткой чуме, терзающей империю.
Королевский приказ - закрыть границу - подтвердил все самые худшие опасения и наделал переполоху в крепости. На три расквартированные в форте сотни пехоты и сотню всадников приходился весьма значительный кусок границы: от склонов Доркейских гор до самого Нимисура.
Теми силами, что были в крепости, приказ был невыполним. И капитан Этар принял единственное разумное решение: перекрыть Восточный торговый тракт новым постом неподалеку от крепости и усилить патрулирование окрестностей.
Честь построить пост и нести на нем службу досталась, естественно, сотне Марха.
- Беженцы! Господин сотник! - крик дозорного, отвлек сотника от грустных размышлений.
Из небольшой жидкой рощицы, в которую уходил торговый тракт, показались темные пятна нескольких телег, запряженных худыми, еле переставляющими ноги лошадьми.
- Беженцы, значит, - зло сплюнул Марх. - Лучники, к рогаткам! Стрелы на тетиву! - резко скомандовал он.
- Зачем? - непонимающе захлопал ресницами один из новобранцев.
- Потому что я тебе так приказал, олух! - разъярился сотник. - Бегом! Десятники, чего встали истуканами? Давно половинное жалование не получали? Это можно исправить. Стройте солдат!
На командиров десятков Марх кричал зря: те уже спешно строили свои отряды у рогаток. Два десятка лучников встали в две шеренги шахматным порядком аккурат за рогатками. Остальные десятки выстроились по обе стороны от дороги, прикрывая стрелков с флангов. Новобранцы бросили недоделанную рогатку и, похватав алебарды, встали в строй.
Над одинокой заставой повисла тишина.
- Именем короля - остановитесь! - прокричал Марх, когда поскрипывающие телеги беженцев оказались в нескольких десятках ярдов от рогаток. - Ни шагу дальше, граница закрыта!
Возница первой телеги - невысокий, сутулый старик в мокрой и грязной одежде - слез на дорогу и, стянув с головы шапку, сделал несколько осторожных шагов к рогаткам.
- Пожалуйста, пропустите нас! - обратился он к сотнику. - Нашу деревню сожгли, и нам больше некуда возвращаться.
- Я сказал - ни шагу! Ступайте назад. На западе свирепствует Багряная леди. Граница закрыта по приказу короля!
- До нас болезнь дойти не успела, - почти плакал старик. - Мы здоровы. Пропустите нас, во имя милосердия Творца! С нами старики, женщины и дети обратной дороги они не перенесут.
- Может, пропустим их? - тихо спросил сотника десятник лучников.
- Ты готов поручиться, что они здоровы? Их всего три десятка. А за нашей спиной десятки тысяч... Эй! Вы чего? - крикнул Марх, заметив в рядах беженцев шевеление. - Назад, кому я сказал.
- Мы не вернемся! - старик запрыгнул в телегу. - Давай родимая! - не обращая внимания на крики сотника, он принялся настегивать тощую, больше похожую на скелет, кобылку, направляя ее немного в сторону от дороги, туда, где должна была стоять третья рогатка.
- Назад! Мы будем стрелять!
Криков сотника уже никто не слушал. За первой телегой дернулась вторая, за ней - третья... Шедшие по бокам от телег крестьяне побежали за ними.
- Лучники! Залп! - приказал Марх.
С тетивы луков с тихим шелестом сорвались стрелы. Дико заржала раненая лошадь и завалилась на бок. Старик староста, получив сразу две стрелы в живот, сполз под колеса повозки. Затрещали телеги, завыли, завизжали женские и детские голоса. Обезумевшие крестьяне бросились на королевских солдат. Кто с топором, кто с серпом, а кто-то лишь с кулаками.
Холодно щелкала тетива луков. Стрелы с пестро раскрашенным гусиным опереньем выкашивали обезумевших крестьян одного за другим. Лучники хладнокровно и быстро реагировали на любое, даже малое движение, методично посылали в сторону повозок одну стрелу за другой, добивая раненых.
Каким то чудом строя королевских солдат достиг один из крестьян. Он бросился вперед и просто напоролся на выставленное острие алебарды одного из новобранцев. Так и не поняв, что его убило, крестьянин замер, страшно выпучив глаза. Новобранец, всхлипнув, неуклюже сбросил тело с острия и выронил свое оружие.
- Прекратить! Прекратить, кому я сказал! - Марх расширенными глазами смотрел на место побоища. Сейчас он чувствовал себя не солдатом, а палачом - мерзкое ощущение. Что самое противное - разумом он понимал, что все сделал правильно.
Место побоища же представляло собой кошмарное зрелище. На дороге и в траве перед постом чернели тела. Беженцы лежали там, где их сразили беспощадные стрелы. Равнодушной стреле все равно кто ее добыча: воин или ребенок. Жалобно хрипели две еще живые лошади. На одной из повозок отчаянно металась за ивовыми прутьями курица в клетке.
Новобранцы выглядели бледно. Их строй развалился, превратившись в нестройную толпу. Некоторые, согнувшись в три погибели, избавляли бунтующие желудки от проглоченного завтрака. Даже старые проверенные ветераны хмурили брови, отводя взгляд в сторону от побоища.