А затем он осведомился и о здоровье Людмилы Рихардовны и где, мол, она теперь находится в это «тревожное время». Получив же короткое объяснение, он безнадежно махнул на все рукой и поспешно вышел.
В своей комнате полковник поместил и денщика.
На следующий день, утром, он навестил местного коменданта, выбранного «товарищами» из старых, но малоопытных полковников; там же устроил свои некоторые служебные дела и регистрацию документов, а после отправился в местный полевой госпиталь.
Очевидно, судьбе угодно было так, что в этом-то именно госпитале полковник нашел главным врачом известного нам Капуху, знакомого в семье Казбегоровых на даче «Казбегор», бывшего студента-медика со старшего курса Московского университета и в первые годы войны бывшего участковым врачом в ауле Каловском.
Врач Капуха при встрече от радости не знал, что и делать, замялся, смутился, а затем, как-то скоро передав прием больных своему помощнику, выборному врачу, как видно из ротных фельдшеров, дружески увлек полковника под руку к себе на квартиру при госпитале.
— О политике, полковник, говорить нам не приходится: все кругом кишит чекистами-шпионами, — со вздохом протянул Капуха, усаживая гостя к столу, где был приготовлен уже и завтрак, а при нем прислуживала еще молодая, интеллигентная и с миловидным личиком на вид сестра милосердия.
— Прежде всего маленькая информация, — смеясь продолжал он тихо. — О вас я уже слыхал — вы великий человек, Генерального штаба полковник, ученый доктор-психолог, георгиевский кавалер, высокое должностное лицо и правый народный демократ! Ну, а что же я такое? Только надворный советник, младший медицинский заурядный врач; и только «товарищи» выбрали главным врачом госпиталя. Но моего политического убеждения они-то и не исправят. Я остаюсь все тем же эсэром и в своей партии. Крайне левое узурпаторство комитетов и комиссаров из чужих людей и москвичей до тошноты не нравится мне; да и посмотрите, что делается теперь в стране и вокруг вас самих?.. На голове волосы становятся дыбом… Я еще не женат, но живу гражданским браком. Эта сестра милосердия — моя хозяйка. Она хорошо воспитанна и образованна, но оказалась идейной коммунисткой, и только благодаря ее стараниям меня избрали главным врачом госпиталя. Ну, а что нового пишут из аула? Как живут там наши общие друзья, знакомые? И что же, вашей виллы-то «Казбегор» и земли с хозяйством в имении еще не реквизировали мерзавцы, черт бы их побрал совсем?
— Ничего не знаю, — ответил полковник Казбегоров, — четыре месяца не получаю писем. За реквизицию виллы пока я не боюсь: местных большевиков-коммунистов в Кубанском крае мало, да и фронты там установились, дерутся с теми, которые проезжают из Закавказья вовнутрь страны и по дороге, конечно, хотят поживиться и обогатиться за счет жителей нашего края. С севера проехать к нам, в Кубанский край, теперь нельзя.
— Ну, а что же мы будем делать дальше? — подавленным тоном спросил врач Капуха.
— Придется ожидать удобного момента. А впрочем, лучше займемся своими делами. К вам, доктор, моя большая просьба: мы уже объяснились и друг друга понимаем и, думаю, политическими врагами мы не были и впредь не будем; тем более нас связывает идея — благополучие нашего родного Кубанского края.
— Пожалуйста, пожалуйста, полковник! Я к вашим услугам весь… Будьте откровенны.
— Сегодня же, — начал полковник, — пожалуйста, зачислите меня и моего денщика Филиппа Кабуру к себе в госпиталь на излечение, а через две недели, как то полагается и по существующим законам, представьте в комиссию, признайте негодными к службе «комиссарам» и по болезни увольте нас в бессрочный отпуск.
— Это можно! К вашим услугам я всегда готов… Милую вашу виллу «Казбегор» и гостеприимство в ней никогда не забуду… Комиссии у нас бывают два раза в неделю; следовательно, вам нужно быть готовым к 5 января 1918 года.
Условились: денщика Филиппа теперь же поместить в госпиталь, а полковник будет лишь считаться в нем официально, но фактически на короткое время будет уволен «на дом». Это ему необходимо для поездки в ближайшие города — исполнить возложенные на него служебные поручения. Врач Ка-пуха согласился, записал необходимые ему сведения о «больных», и они дружески расстались.
Строго придерживаясь всегда заранее намеченного плана, на этот раз полковник также действовал со строго обдуманным тактом и, вернувшись к себе в гостиницу, сейчас же отправил Филиппа на место в госпиталь, а сам, отдохнув немного в обществе солидной семьи купца Патриотова, на другой день утром выехал в Новгород, Бологое и в другие места заготовок. Инспекция его и проверка заготовительных комиссий проходили быстро. В обозной и автомобильной мастерской он исполнил, между прочим, и просьбу корпусного комиссара Коровая, но высылку легковых автомобилей приказал сделать на имя командира корпуса, предупредив об этом и администрацию.