— Людмила Рихардовна и Давид Ильич! Здесь и стены имеют уши: в ученом комитете и ученые люди разных политических убеждений! Здравствуйте!
Супруги Казбегоровы быстро поднялись и, в сильном смущении, оба опустили головы.
— Не узнаете? Профессор Крукс, — тихо пояснил старик, ласково улыбаясь.
— А-а-а! — только и успели произнести супруги. Профессор Крукс, знаком руки быстро остановил их восторг и вновь тихо заговорил:
— Никто и ничего не должен знать о нашей прошлой совместной службе и о служебном положении; а о подробностях поговорим после. Оказывается, когда многомиллионные армии Российской империи были еще на фронтах, а мы были в штабе своего корпуса на Северном фронте, всю великую империю и российскую территорию действительно легко, без единого выстрела, завоевали откуда-то пришедшие совершенно чужие люди, с чужими фамилиями, как и исторические Чингизхан, Батый и другие дикие герои, а теперь, провозгласив «чудодействующее» на двухсотмиллионные народные массы России «С.С.С.Р.», всю эту массу народа поработили, закрепостили и управляют диктаторски; а им за это, народы России платят дань от урожая своего и налоги и приносят личную повинность; что, конечно, аккуратно все регистрируется по карточкам и в рабочих книжках. Вообще дела XIII столетия пришли. Ну, а вы? Хотите к нам на службу, что ли?
— Да! — также тихо ответил Давид Ильич.
— Это можно! Но только вам придется с месяц обождать; вакансий нет теперь. Идите за мной, я введу вас к председателю через канцелярию вне очереди. Он милый и добрый старик, ученый академик и профессор, но весь находится в руках «товарищей», а нашего комиссара, на ваше счастье, как раз и нет; его вызвали на какое-то заседание, — пояснил профессор Крукс на ходу и ввел супругов в кабинет председателя.
Председатель, академик Ноша, по рекомендации профессора Крукса любезно принял просителей, внимательно выслушал их просьбу и откровенное признание в наступлении тяжелой и почти голодной жизни; не упустил момента убедиться по документам и об образовательном цензе и, в заключение, все же обещал принять, хотя и на низкую, быть может, должность, предварительно переговорив со своим комиссаром Беком.
До выходных дверей Казбегоровых проводил все тот же услужливый профессор Крукс и на прощанье, сморщившись и ероша рукой на голове серые, густые и упрямые волосы свои, тихо проговорил:
— Я объездил всю обширную территорию великой России и окончательно убедился: гибель империи все же произошла на Северном фронте. Что же касается настоящего «С.С.С.Р-овского» царства, так в нем коммунистические вожди и тень императора постарались убрать, уничтожили ее. Но имейте в виду: жизнь народов полна эволюции, неожиданностей… Я уже старик преклонных лет, а все же день и ночь, без отдыха, искал теперь руководящий свет и, под конец моей езды, направляясь на юг и приближаясь к Курску, неожиданно услыхал голос, который и открыл мне путь. Голос этот был из моей души, во мне, а свет, который я искал, оказывается, целая вселенная — это я, человек. А теперь, как видите, акклиматизировался за три с половиною месяца: истощал, отпустил длинную бороду, запустил волосы на голове, а на спине вырос горб от холода и голода… Судьба! Надеюсь, и вы, мой милый «психолог», также скоро догоните меня, хотя еще и в молодых летах. Здешние «мерзавцы» куда лучше тех «мерзавцев», которых мы встречали в корпусе, на фронте… — И старые сослуживцы, друзья и ученые весело рассмеялись, пожав друг другу руки навсегда.
Супруги Казбегоровы поспешили выйти на улицу, и только там Людмила Рихардовна тревожно, но тихо первая заговорила:
— Он, кажется, начинает с ума сходить? А еще профессор, теперь-то и забывает элементарные понятия, что «в судьбе нет случайностей»: люди, народы сами создают ее, а не встречают свою судьбу. Без оплошности человечества судьбе нет места среди людей, народов. Человечество от природы одарено умом; значит, нужна только лишь крепкая вера, сила воли, надежда и реальная, здравая работа…