Слепота и страх усугубляли друг друга.
Один писательский девиз отныне и навеки: «Ни слепоты, ни страха!!!»
Теплый и облачный день. Плюс 5°.
Ростепель. Снег раскисает. Лепня и дождь. Впервые оттаяла кора сосен, и влажные стволы стали почти угольно-черные до середины.
День угольно-черных стволов.
Блистательный день.
Эмалевое, без единого облачка небо.
Солнце, морозец, шелушение сосен. Солнце уже теплое, а ветер не сильный, но северный, крепит мороз. С крыш первая капель, а снега еще чисты и пышны. И тени деревьев на них почти трехмерной четкости.
Подует ветер, и полетят с ветвей остатки снежных шапок, рассыплются на лету в сухом и морозном воздухе в серебристо-белую пыль.
Полетели первые желтые чешуйки с обсыхающих стволов.
Оттаявшие было стволы снова сухи, но омоложены — странно светлы и нежны. И тот же светлый тон хвои, который бывает лишь в марте. Светло-зеленый, как бы даже чуть желтоватого оттенка. Но это желтизна цыплячьего пуха, желтизна новорожденности.
Так же чуть в желтизну впадает зелень только что проклюнувшихся листьев.
Умытые и обсохшие, помолодевшие сосны.
Сухие, просветленные, праздничные сосны на нетронутых снегах, и тени на снегу от этих сосен, от летящих птиц отчетливы.
Снежный блеск, нежность осветленной хвои, сухость светло-песчаных стволов, шелушение сосен и четкие, трехгранные тени на белом нетронутом снегу.
Отчего появляется перед весной этот чудесный осветленный тон сосен?
Светло-песчаные золотистые стволы и дивный осветленный тон хвои — та юная зелень со сквозною прозолотью, какая бывает у тонкой золотой пластинки.
То ли это по-зимнему низкое, но по-весеннему летящее солнце дает всему золотистую легкость? То ли именно оттого, что оно, хоть и яркое, но низкое, — не белизна в его лучах, а нежнейшая, первая вечерняя золотистость, что ложится на все окружающее?
И эта нежная, первовечерняя золотистость в свете летящего дня, под безоблачным летящим небом, под сиянием снегов дает соснам нежность, свет и легкость?
То ли это сами сосны оттаяли и просохли, омолодились… меняя кожу, сбрасывая зяблинку?..
Сугробы не те. Чуть заслюдяневшие сверху, с оспинками и рябинкой, с первой весенней опалью.
День светлых и золотых сосен.
Если березы царят в октябре, то сейчас подлинное и светлое царство сосен.
Вызолоченные нежнейшим золотом, высветленные с юности, одетые в зелень хвои, царят они над снегами.
Стройная, светлая, легкая, вся вызолоченная, стояла сосна над домом, и, казалось, не может не быть под нею счастья.
Два дня снегопад, а сегодня морозец и лазурь.
На синеве серебром сияет богатая кухта, куржевина. Снежная опока тяжело свисает и вдруг падает, рассыпаясь на лету, задевая нижние ветви.
Впервые в снегу то лапчатые, как кленовые листья, подушки на ветвях, то снежные валики. Они оползают, свисают зубчатыми гирляндами. Липкий со вчерашней оттепели снег держит эти гирлянды на весу. Но с утра под солнцем морозец, и валик, обвалившись, падает, рассыпаясь на лету, падая, задевает за ветки, и с каждой ветки летит, сверкая на солнце, серебряная тончайшая пыль. Подержавшись мгновение в воздухе, серебряная дымка ложится на снежные сугробы.
Весь лес в серебре, в белизне, в бесшумной серебряной осыпи, такой удивительной под солнцем и синевой. Ветки живут своей особой жизнью — то одна, то другая ветка дрогнет, пылит, обдает снежной россыпью.
Тяжелый сон! Чужой конь, предательская веревочка. Сама себе наделала тревогу! В последний раз…
Так или иначе, в последний раз. Сама или судьба[4].
Белело.
В туман и снег вдруг у меня в комнате появилась красавица бабочка. Большая, красно-коричневая, с желто-лиловыми, как анютины глазки, глазками на крыльях.
И бьется, бьется о стекло вестница весны, обивает, глупая, крылышки.
Пришла весна.
Первый торжествующий день ранней весны.
С утра еще пышная снежная оторочка на ветвях, снежная куржевина на поветьях, тихие сугробы под пасмурным небом.
А в полдень высокое солнце глянуло из слепящей голубизны, и дружно ударил с веток и крыш капель-водоклев.