Черчилля он к невыгоде для него сравнивал с сэром Фредериком Ричардсом, грозой политиков на рубеже столетия, первым лордом ВМФ, упрямым и невосприимчивым к контраргументам, когда на кону стояли интересы флота. «Наши дела обстояли бы намного лучше, если бы у нас перед войной побольше первых лордов были больше похожи на него!»[18] – писал Гамильтон. Не был ли самолет теперь таким же военно-морским оружием, как подводная лодка или эсминец? «Как ты знаешь, – писал он матери 11 апреля, – я всегда утверждал, что недостаток надлежащей военно-морской авиации представлял собой солидный гандикап против нас, в условиях которого мы сражались. Сейчас это стало неотложным требованием, если мы собираемся выигрывать войну. Я с ума схожу от того, что вижу, как воздушная мощь страны направлена на убийство женщин и детей в Германии, в то время как японцы ежедневно вынуждают нас терять наш флот и империю…»
Сказать, что пришествие авиации «сделало бесполезными» линкоры, – нонсенс: «Она сделала бесполезными наши линейные корабли потому, что нас лишили поддержки истребителей».
В то время как Тови всерьез считал, что потопление «Тирпица» имело бы «несравненно большую важность для ведения войны, чем для безопасности любого конвоя», позиция Гамильтона состояла в том, что никакое другое отдельное событие не могло бы оказать столь глубокого влияния на весь ход войны. Через пять дней после того, как в марте самолеты с авианосца «Викториес» атаковали «Тирпиц», Гамильтон написал: «Этот корабль – адская помеха, и наиболее важным делом в войне в настоящее время является его повреждение или уничтожение. Это только освободило бы корабли для других театров военных действий». И далее: «Я по-прежнему думаю, что наиболее неотложное требование войны – разделаться с «Тирпицем», после этого дела начнут немного поправляться».
Утром 25 июня флагман Гамильтона «Лондон» встал на якорь в двух днях хода от Скапа-Флоу – в Хваль-фьорде, Исландия, где уже стояли американский линейный корабль «Вашингтон» и крейсеры «Уичито» и «Тускалуза». Несколько часов спустя у американского лейтенанта Дугласа Фербенкса-младшего, флаг-адъютанта адмирала Гиффена, появилась на борту крейсера «Уичито» «временная дополнительная обязанность»: в течение предстоящей операции на Фербенкса была возложена обязанность вести почасовую хронику событий о соединении крейсеров для личного боевого дневника его адмирала. Этот дневник лучше, чем любые другие документы той поры, отражает настроения и чувства американских моряков во время операции. Фербенкса немедленно принял старший помощник корабля капитан 2-го ранга Орем и подчеркнул необходимость соблюдения предельной секретности предстоящей операции. «Помимо командира корабля Хилла и капитана 2-го ранга Орема, никто на борту не знает, куда мы идем или в чем должна состоять наша миссия, – записал Фербенкс. – То, что команда корабля «что-то почуяла в воздухе», – это точно. У моряка очень развита интуиция и крепкий здравый смысл. Он видит, например, что в узкой гавани порта Хваль-фьордур стоят на якоре около трех дюжин тяжело груженных транспортов. Он видит, что в порт пришли корабли его величества «Кент» и «Лондон», а командиры кораблей сопровождают адмирала на обед, что может делаться и ради дела, и для приятного времяпрепровождения».
18
Фредерик Ричардс (1833–1912) был одним из видных администраторов в истории Королевского ВМФ. При осуществлении в 1895 году вместе с лордом Спенсером программы реформирования флота они преодолели мощное сопротивление Гладстона, что в конечном счете явилось одной из причин отставки последнего.