– Надо снова поднять материалы о гибели «Кречета». Насколько мне помнится, там оставалось много непонятного и для самих пограничников. И мы как-то не разобрались тогда до конца во всём. Дело у тебя?
– В архиве!
– Сейчас же запроси!
Через полчаса капитан принёс в кабинет полковника пухлую папку.
Перелистав папку, Воробьёв углубился в чтение. Несколько раз подряд перечитал он донесения Серёгина и позвал Сёмушкина:
– Смотри, какая нелепица! Человек убил медведя, потом помчался к месту катастрофы самолёта, и почему-то след его исчезает, и появляется след другого человека. Не понимаю, куда делся этот тип в «грубых сапогах сорок третьего размера», как сообщают пограничники?
– Может быть, он переобулся? – заметил Сёмушкин.
– Эту версию Серёгин категорически отрицает. И, по-моему, правильно делает. Он оставляет вопрос открытым, а мы... мы постараемся его закрыть! Нелегко это сейчас сделать, но постараемся.
– Как, Николай Афанасьевич?
– Не спеши! Я ещё сам точно не знаю. Только думается мне, что не прав Серёгин, когда считает, что человек, который был у самолёта, и тот, с кем подрался Соколов, – одно и то же лицо. Один боец полагает, что диверсант ушёл от самолёта на ходулях, под след лося! Бывали такие случаи на самой границе. Но, позвольте вас спросить, зачем ему это понадобилось в безлюдной тайге? И эта версия, по-моему, несостоятельна... Так куда же он всё-таки делся? Сквозь землю провалился? А потом, возьми лупу, взгляни сюда! – Воробьёв протянул две фотографии. – Замечаешь разницу? Вот след человека у самолёта, а это – у костра. Размер обуви вроде одинаковый, но рисунок подошвы разный. Всё это наводит на размышления! Как на это не обратили внимания пограничники?
Сёмушкин за годы работы с Воробьёвым привык ничему не удивляться. Но сейчас с восхищением посмотрел на своего начальника. Вот у кого учиться логике, последовательности в мышлении, умению делать новые выводы из фактов, над которыми уже ломал голову не один человек. У кого ещё так развита наблюдательность? У кого такая интуиция!
– Теперь займёмся арифметикой! – продолжал Воробьёв. – Подсчитаем, сколько человек обнаружили в тайге. Рахимова и Морозова считать не будем. Вот что получается: один парашютист сдался геологам, второго схватили на прииске; вот об этом донесение... а ещё двое, как свидетельствуют следы, топтались у самолёта. Выходит – четыре?! А с японского самолёта, как известно, сбросили трёх. Значит, один – не диверсант! Слушай, почему никто из нас не поехал тогда на место происшествия?
– Нельзя всё самим. Мы доверились пограничникам.
К тому же на место катастрофы вылетала авторитетная комиссия.
– Что ни говори, мой дорогой Сёмушкин, это была наша ошибка. Теперь её надо исправить. Придётся там покопаться.
– Что же можно там теперь найти?
– Многое, а может быть – ничего. Археологи в раскопках находят ценнейшие вещи, пролежавшие в земле тысячелетия, а тут придётся искать не в земле, а на земле. Во всяком случае, надо тебе, Сёмушкин, лететь. Меня, как сам понимаешь, никто сейчас из Наркомата не отпустит. Дел по горло. Ты сам отлично справишься; не пропускай только ни одной мелочи. Сообщи в отряд майору Серёгину, чтобы он ждал тебя в Чите и захватил с собой сверхсрочника, как это его? Да, Клюев!
...Через трое суток два маленьких самолёта опустились на поляну в тайге. Сёмушкин и с ним двое пограничников приступили к осмотру места катастрофы «Кречета».
Тщательно до самого грунта проверяли золу и просеивали её сквозь сито. Каждую сгоревшую деталь изучали под увеличительным стеклом. Почти всё пепелище было уже осмотрено, когда один из пограничников нашёл закопчённый пистолет. Патроны в обойме взорвались, гильзы искорёжены, но всё равно было ясно, что двух патронов не хватает.
– Маузер! – определил Серёгин, разглядывая находку. – Как он сюда попал?
– Из какого оружия был убит тот медведь? – спросил Сёмушкин, – не помните?
– Калибр пуль тот же, что и у маузера!
– А ну-ка, дайте сюда эту штучку, посмотрю, какого года выпуск.
Когда перочинным ножом счистили толстый слой нагара, сбоку на воронёной стали обнаружилась гравировка:
«Добровольцу Чебулаеву М. В. за участие в боях за свободу Испании».
– Выходит, невинный человек попал под упавший самолёт! – вслух высказал свою мысль поражённый Серёгин.
– Невероятно, но факт, – подтвердил взволнованный Сёмушкин. – Если бы житель таёжного посёлка, приехав в большой город, угодил под автомобиль, это никого бы не удивило. Но ухитриться в дикой тайге попасть под самолёт! Уверен, что это первый подобный случай за всю историю человечества. И как угораздило несчастного Чебулаева?