Объёмистые баки «Кречета» залиты первосортным бензином. Отъехала автоцистерна, и на борт воздушного корабля поднялись члены правительственной комиссии по перелёту во главе с её председателем, старым лётчиком, генералом Антоновым.
В последний раз осмотрена машина, проверено действие всех механизмов, запущены моторы. Они отлично работали на всех режимах. От лёгкого звука, будто строчит швейная машина, переходили к оглушающему звериному рёву и снова затихали, подчиняясь секторам газа, которые передвигал в пилотской рубке главный конструктор моторостроительного завода. Затем после грохота моторов наступила тишина, и через несколько минут ведущий инженер по самолёту торжественно отдал команду: «Запломбировать моторы!»
Генерал Антонов принял рапорт о готовности «Кречета» к дальнему рейсу и приказал поставить у самолёта охрану, а участникам перелёта отправиться на отдых.
...Вечером Полина Степановна подсела к Гришину и ласково сказала:
– И не стыдно, Александр Павлович, держать в секрете такое событие?
– Какое событие? – удивился штурман.
– Да как же! К человеку приехала жена, – продолжала добродушно упрекать Полина Степановна, – и дочка-красавица с косичками, на отца как две капли воды похожая, а вас все по-прежнему за холостяка почитают.
– Если дочь похожа на него, то она не может быть красавицей, – ехидно заметил Морозов. – Слышите, Юрий Александрович? Наш женоненавистник, оказывается, уже дочь имеет.
– Пуд соли надо съесть, чтобы узнать человека, – буркнул Юсуп.
У Гришина свалилось пенсне, но он поймал его на лету, невозмутимо протёр платком и спокойно произнёс:
– Смех, как известно, оздоровляет, но зачем вы мишенью для шуток избрали именно меня?
Соколов сразу понял, в чём дело, расхохотался первым. За ним засмеялись и другие.
Предполётный отдых неожиданно был прерван. Общепризнанный «бог погоды» – главный синоптик Аэрофлота посоветовал начальнику штаба перелёта дать старт не послезавтра, как предполагалось, а на утро следующего дня.
– Не везде по маршруту лётная погода, – сообщил он. – Мощный циклон пройдёт в районе Благовещенск – Чита. Но для высотной машины циклон не страшен, он останется внизу. Как известно, на высотах порядка десяти-двенадцати тысяч метров почти всегда ясно. Наша задача – выбрать погоду с попутным ветром на заданной высоте полёта. Такой ветер, и достаточно сильный, будет завтра, а через двое суток он может изменить своё направление. Мешкать нельзя...
Антонов вызвал Соколова по телефону.
Как ни прислушивались к разговору друзья, ничего не могли уловить, кроме заключительных слов своего командира, произнесённых громче остальных:
– Есть, приказано явиться!
И все поняли, что полёт назначен на завтра.
...В три часа утра врач постучал в дверь комнаты, где, по его мнению, должны были ещё спать авиаторы. К удивлению, он застал их одетыми.
– Разве заснёшь перед таким полётом? – словно извиняясь, сказал Соколов.
Вскоре из сказочного домика с маленькими чемоданчиками в руках выходили его временные обитатели. Их сопровождал Василий Сергеевич Климов.
Доктор торжественно нёс в одной руке походную аптечку, а другой прижимал к груди два вместительных термоса с чёрным кофе и крепким чаем.
Полина Степановна положила в машину большую сумку с едой. Она надела на проводы свою знаменитую шаль, которая, по уверению Рахимова, будет когда-нибудь экспонатом в музее истории советской авиации.
Через несколько минут автомобиль подъехал к аэродрому, окружённому лесом. Лётное поле тонуло в темноте, только стоявший в начале бетонной дорожки самолёт был ярко освещён прожекторами.
Эту взлётную полосу журналисты прозвали «дорогой героев». Здесь брали старт Чкалов, Байдуков и Беляков, Громов, Юмашев и Данилин на АНТ-25, Осипенко, Гризодубова и Раскова на самолёте «Родина», Коккинаки на воздушном корабле, носившем гордое имя «Москва». А сейчас отсюда отправляется в дальний перелёт «Кречет».
Соколова и его спутников провожали Нарком авиационной промышленности, конструктор Киреев, директор завода, на котором строился «Кречет», инженеры. Приехали на проводы товарища и многие знаменитые лётчики.
Трещали киносъёмочные камеры, щёлкали затворы фотоаппаратов.
– Обнимитесь ещё разок! – попросил Соколова какой-то юный фоторепортёр, увидев, как прильнула на мгновение к мужу Нина Михайловна. Она старалась быть весёлой и не выдавать своего волнения. Зато Марфа Афанасьевна, не стесняясь, прижимала платочек к глазам. Катя нервно теребила пушистый кончик своей великолепной косы.