— Успокойтесь, доктор Фейерверкер, — сказал Уандрей. — Перед вами не паразит, а стремление к знаниям.
Это ее добило. Она посмотрела на его спокойное потное лицо за щитком шлема, сглотнула, чтобы справиться с подкатившим к горлу горьким комком.
— Вы знали?..
Он дернул уголками губ, и это было пострашнее, чем мертвец, уходящий в темноту. Она попыталась как можно скорее взять себя в руки. В университете ходили байки об ужасных деяниях архамерских врачей. Синтия никогда не относилась к ним всерьез, считая их порождением нетерпимости к архамерцам и предубеждений, которые встречались в высших учебных заведениях так же часто, как и в тавернах при космопортах.
Возможно, она была слишком наивной и так хотела относиться ко всему непредвзято, что совсем забыла — дыма без огня не бывает. «Задумались об этике, доктор Фейерверкер? Полезно посмотреть на себя со стороны».
Она шагнула вперед, следуя за живым мертвецом. Уандрей и остальные кинулись догонять, скафандры шуршали при движении.
— Когда «Лазарет „Чарльз Декстер“» подписал контракт с архамерским врачом? — спросила Синтия, заметив, что Уандрей идет рядом.
Уандрей не ответил.
— Значит, именно это убило корабль? — продолжила она. — Именно поэтому мы здесь?
— Обычно мы не занимаемся проблемой оживления, — сказал Уандрей. — Но если… если кто-то смог запустить этот процесс… Только подумайте, какой прорыв для человечества! Для медицины.
— Для перевозок, — отозвалась Мередит.
— Да мало ли можно найти применений, — начала Хестер.
— Вы совсем с катушек слетели? — почти прокричала Синтия, перебив ее. — В каждой страшной истории, которые я когда-либо слышала, говорится, что воскрешение из мертвых сводит людей с ума. Вы на самом деле предлагаете…
— Вы же вроде ученый, доктор Фейерверкер? — спросил Уандрей. — Тогда я предлагаю подождать с выводами, пока вы не получите данные.
Ходячий труп двигался не слишком быстро. Когда Синтия догнала его, он повернулся и задвигал челюстью. Если и пытался что-то сказать, отсутствие легких и диафрагмы ему помешало. Приглядевшись повнимательней, Синтия поняла, что он был майором и дипломированным медбратом. На кармане бирка с фамилией Нгао. Тусклые, запавшие от обезвоживания глаза внимательно следили за ее лицом. Челюсть снова задвигалась.
«Неужели он в сознании? — удивилась она, холодок побежал по спине, заныл висок. — Осознает ли он, что умер? Что его выпотрошили? Чувствует ли он, как пальцы касаются позвоночника вместо живота?» Ей хотелось попросить у него прощения, хоть она не имела никакого отношения к судьбе несчастного майора Нгао. Но ведь и она стремилась к запрещенным знаниям. К счастью, не к воскрешению, нет, иначе ирония оказалась бы слишком жестокой. Она бормотала те же самые слова о науке и стремлении к знаниям, что и Уандрей. Говорила себе, что Чен и Дерлет были бы довольны. Что и Галилей был бы доволен.
Неужели это все ложь? Она не могла спросить их, она не знала. И Чен, и Дерлет, и Галилей умерли несколько веков назад. Даже сумасшедший экспериментатор на борту «Лазарета „Чарльз Декстер“» не смог бы вернуть их назад. Она помнила ощущение горячей убежденности, что истина где-то рядом, ее можно найти и за нее стоит заплатить любую цену. Выражение лица капитана Нвапы она тоже помнила. На малый миг, прежде чем она вновь обрела свой невозмутимый вид, в ее глазах мелькнул ужас. Вывести из равновесия капитана буджума было непросто, но Синтия совсем не гордилась своим достижением.
Она пыталась подобрать слова, которые не прозвучали бы банально и фальшиво, но Уандрей опередил ее, сказал резким голосом:
— Отведи нас к доктору Фиоренцо.
«Все это бессмысленно, доктор Фейерверкер. У человека перед тобой нет девяти десятых жизненно важных органов. Думаешь, ему есть чем сфокусировать внимание на тебе?» — мрачно подумала Синтия.
По крайней мере, теперь у этого сумасшествия было имя.
По темным и тихим коридорам «Лазарета „Чарльз Декстер“» Синтия плелась следом за архамерцами и мертвецом. За время, проведенное на «Ричарде Тревитике» и других буджумах, она стала немного разбираться в их внутренней архитектуре и теперь старалась сориентироваться. Синтия была почти уверена в том, что они уходят вглубь рта, оставив позади разрывающие пластины и режущие бриллиантовые зубы «Лазарета „Чарльз Декстер“». Экипаж «Ричарда Тревитика» ласково звал свой корабль Рикки. Как называла этот буджум его команда, может, Чарли? Глупая мысль навязчиво крутилась в голове, и Синтия никак не могла от нее отделаться.