– Откудова ты знаешь? – усомнилась Маргарита. – Ее ведь в замке уж не былось. И если она сразу повесилась, то замуж ее никто и не мог брать – повешенная жена вряд ли кому-то нужная. Вот эдакая… – наклонила голову на бок Маргарита, вытаращила глаза и свесила язык.
Ульви хохотала минуты три. Крыса между тем как будто бы поняла, что за казнь ей присудили, – грызунья заметалась по клетке, тщетно пытаясь перекусить прутья или просунуть меж них голову. Ее было жалко, но жить рядом с такой опасной тварью тоже было нельзя. Держа вдвоем клетку, за кольцо и за дно, девушки вытряхнули крысу в бочку и долили воды до участка, часто утыканного шипами гвоздей. Крыса не думала погибать – она резво плавала и, пытаясь выбраться, отважно лезла на острые гвозди.
– Дааа, энта топнуть будётся надолгое, – грустно заметила Ульви, накрывая бочку крышкой. – Ой, как ж не хотится ее палкою топлять! Точна изувечит! А она еще, поди, с крысщонками в пузу́ – толстая-то экая!
Маргарита слышала, как крыса плещется и истошно визжит. Девушка представила, каково ей там, в страшной до ужаса черной-черной тьме и боли – и ей стало так жалко грызунью, что сжалось сердце. Ульви хотела уйти, но Маргарита остановила подругу и взяла палку.
– Не нааадо, – взмолилась Ульви. – Авось сама подохнет!
Маргарита помотала головой, сняла с бочки крышку и, без лишних раздумий, резко прижала крысу палкой к дну. Крыса дергала под водой лапками и извивалась; розовый, длинный хвост хлестал поверхность воды. Сосредоточившись на убийстве из милосердия, Маргарита не замечала, что по ее лицу текут слезы. Когда крыса наконец затихла, руки девушки задрожали, ноги обмякли – и она обессилено села рядом с бочкой на ступени.
– А ты дёрзааая, – восхищенно прошептала Ульви. – Ды́хай покудова, я ее сама снесу, – и, уже нисколько не боясь крысы, Ульви достала ее из бочки за хвост. – А пуза́ точна с крысщонками! – добавила она, внимательно разглядывая серое тельце.
________________
Крыс выбрасывали в бочонки под крышкой, чтобы зловредные кошки не надумали ими играть и не принести трупик куда-нибудь, где было совсем не место крысам. Такие бочонки стояли на скотном дворе, но туда не пускали собаки. Девушки направились обратной дорогой – еще один мусорный бочонок как раз находился во внутреннем дворике; Маргарита по-прежнему несла ведро, Ульви держала за хвост некогда грозную зверюгу.
У таблинума до них донеслись незнакомые мужские голоса – во внутреннем дворике, у подворотни, стояли двое юношей лет семнадцати. Они носили одинаковые серые камзолы и черно-белые, узкие штаны. Маргарита вспомнила, что Синоли мечтал иметь такие модные, полосатые штаны и Филипп тоже, а у Оливи они были… Неожиданно Ульви отступила назад.
– Гюс Аразак здеся, – прошептала она, прячась за перегородку. – Вон его котомка.
Она указывала на вместительную кожаную сумку, лежавшую на приступке около тунны с водой.
– А он, поди, у тетки. Иль меня сыщат, чтоба сызнова поиздёвываться.
Старая Ульви дрожала от страха так же, как недавно тряслась у бочки Новая Ульви.
– Не бойся, ничто он тебе не сделает! Я с тобой и подмогу… – попыталась успокоить Маргарита подругу.
– А ты просто не знашь, чего он вытвооооривал! – простонала Ульви. – А битые яйца́ – это еще тьфу. Он раз подскрался и при дружках задрал мне юбу! А я тогда бельцо не надёла… а состирала! Так он ославил меня. А все жанихи разбёглися, окромя старика Париса Жоззака! А Гюс всё дразнится! Всяк раз, как завидит, вопит на всей свет: «С голым срамом ль ты сызнову, как зверушка?» Докажь ему и покажь! То кошкой, то кролихой, а то и лупой кличкает – якобы лишь они бельцу не носют! И ржет, конь-конём! А я нынче тож не надёла… У меня единое тока есть, – смущаясь, объяснила Ульви. – А я его токо в особливых разах надёвываю и до городу выйти… Здеся же все женшины… почти.
– Вот подлец! – ответила Маргарита, теперь понимая страх подруги. – Проучи его тоже: поклади крысу в его сумку. Хорошенький будется ему дар!
Круглые карие глаза Ульви превратились в совершенные круги.
– А я не могусь… – пролепетала она.
– У тебя крыса в руке! Только и надо: пойти к сумке и покласть ее внутря. Другие двое даже не глазеют тудова. Да и бочка от них сумку скрывает.
– Не могусь, – повторила Ульви и замотала головой.
Маргарита с отвращением посмотрела на крысу и, содрогаясь, брезгливо взяла ее за хвост через свою юбку – таким образом крыса полностью скрылась в ее платье-мешке, да еще и Ульви заботливо поправила складки, чтобы никто не догадался о затеваемой мести. С невозмутимым лицом Маргарита подошла к бочке и к сумке на приступке; в другой руке она держала ведро. Делая вид, что двигает мешавшуюся ей сумку, Маргарита быстро запихнула туда тельце грызуньи. Сослуживцы Гюса едва кинули взгляд на одетую как уборщица девушку и вернулись к просмотру какой-то книжечки. Юноши хихикали, их щеки розовели, а глаза мутнели. Понимая, что услужники всецело поглощены своим занятием, девушка даже потрясла сумку, проталкивая крысу глубже.