Марлена, услышав ее последние слова, нахмурила свое ангельское лицо, а Нинно помрачнел. Когда сестра Иама отошла в уборную, кузнец выложил на стол колечко с ирисами и подвинул его к Маргарите пальцем.
– Тебе, – сказал он. – Я это тебе сделал, и никто это больше́е носить не будется. Забудь и про деньги. Я тогда… Вы с мужем ничто мне не должные. Бери кольцо назад.
Маргарите очень хотелось его взять, но она помотала головой.
– Мне же никак нельзя брать дары от мужчин, господин Граддак. Да еще столь ценные. У меня выйдутся с мужем ссоры из-за этого. Задарите его лучше́е другой… своей невесте.
Нинно тяжело посмотрел на Маргариту. Он хотел что-то еще сказать, но тут в грязном, пропахшем пивом и луком трактире, как король среди черни, возник Оливи. Яркую тунику щеголя очень дорогого оттенка, «меридианского синего», дополняла широкая кайма из золотой парчи; в боковом разрезе синего одеяния мелькала нога в красной штанине. На голове Оливи высилась ненавистная Маргарите серая шляпа с черной лентой и блестящей бляхой по центру. Стеклянные глаза мужчины выдавали, что он крайне пьян.
Он поздоровался, после чего сел на место Марлены, рядом с Маргаритой, но едва устроился, как прибежали Синоли и Беати с ним за руку – Оливи пришлось встать и перешагнуть назад через скамью.
– Я так рад-наирадющ, что ты зашел, – бросился обнимать своего двэна жених. Оливи же снисходительно похлопал Синоли по спине, не стремясь обняться крепче. – Ты будто… И я хочу так модничаться, – простодушно признался парень. – Как будто ты жених, а не я! О, а вот моя Беати Ботно!
Беати слегка присела, подражая знатным дамам. Оливи, оценив красу смуглянки, подыграл ей – неожиданно он взял правую руку невесты и поцеловал ее, будто рыцарь, отчего та в радости смутилась. В отличие от Маргариты, Беати не считала Оливи противным или приставучим: она видела перед собой учтивого, образованного, одетого с фантазией и приятного взору мужчину с большим будущим, – того, кто так не походил на всех, с кем она зналась до этого. К тому же Оливи превосходил ростом даже Синоли и красотой ног нисколько тому не проигрывал, хотя никогда не работал водоносом.
Следом к столу вернулась Ульви и села рядом с Нинно. Она тоже таращилась на Оливи круглыми от восхищения глазами. Ей руки Оливи целовать не стал, однако задержался взглядом на натянутом грудью участке лавандового платья. Тут воротилась и Марлена – Оливи, поздоровавшись, встал во второй раз со скамьи, уступив ей место. Маргарита обрадовалась, но…
– Присадись со мною! – потребовал от своего двэна Синоли. – Надо выпить. Эй, Агна, вина для моего брата, да получше́е! Видала, каковой наибольшущий господин? Он одно заморское вино испивает! Сандельянское! Присадись же со мной, братец!
– Нет-нет, – отказался тот. – Это место моего отца: такие порядки за свадебным столом… Я сяду сразу после него, если ты так хочешь, – и Оливи с невозмутимым видом пересел по другую сторону от Маргариты, оказавшись между ней и своим отцом.
«Наибольшущему господину» принесли невидаль для трактира Мамаши Агны – медный бокал. Опрятный, придирчивый Оливи брезгливо рассмотрел пятна на металле и со вздохом сделал за счастье «молодых» один глоток, после чего отставил бокал и забыл о нем. Уткнув локти в стол, он сцепил кисти рук «в замок» и повернул голову, а с ней и свою шляпу, к Маргарите.
– Каковое живашь? – ехидно спросил он девушку, коверкая речь на манер бедноты.
– У нее всё до́бро, Оливи, – ответил за племянницу дядюшка Жоль. – Она ведь в замку нынча, на хлебах в кухне заня́тая. Должность при двору зави́дная, трудов спустеньку, а кормют до отвалу, даже мясум ежднёвно, и жалованье еще пло́тют по сотенному за триаду… И красотыыы кругом! И в ратуше бывалась в календу – на мужа с башни глазела. Получила приглашеньё, могёшь себе вобразть, обедувать в ратуше с нашим герцогом?! Да вот застеснялася и не пошла. И верное! От беды подальше́е, и нам всё ж таки поспокойне́е… Ну ты сам видашь, экая она: точно, поди, истинна дама!
– И прааавда, – протянул Оливи. – Смотрю, смотрю и дивлюсь… А я тоже обедал в ратуше в тот день, да герцог Альдриан на обед не остался. И с Грити я встретился перед началом того самого обеда. И с госпожой Шотно мы познакомились тогда же. Об этой встрече Грити не рассказывала?