– А что за боевое ранение было у Иама?
– Дрянь какая-то мелкая сзади в ногу попала и застряла, – ответил Раоль, допивая уже третью чашку наливки. – Иам думал, что легкая ранка, не жаловался, не ныл, хоть и хромал… У Иама еще кираса была смята из-за того, что конь по нему потоптался, когда мы мертвыми притворялись, а он – ни звука… Ну вот… всё как бы… – тоскливо посмотрел усатый пехотинец на пустую бутыль. – Что еще сказать-то? Не зря битва была, мы ныне увидали, как они воюют, и придумаем, как ответить. А подвиг Иама всех окрылил. Дух поднял в войске… Были, правда, и те, кто не поверил, да Бог им судья. Монеты вот, – достал он из кошелька мешочек. – Здесь двести семьдесят шесть регнов. Распоряжайтесь, как хотите, – это ваше. На первое время должно хватить… А от властей лучше не пытайтесь получить чего-либо как вдова, а то выяснят, что Иаму восемнадцати не было… Да и не дадут вам всё равно ни монеты: уж больно много вдов и сирот сталось нынче в Лиисеме…
Маргарита уныло посмотрела на мешочек. Вспомнила, как муж, прощаясь, говорил, что отправит денег на красивое платье для встречи, а передал средства на траурный наряд. Маргарита, ничего не ответив, вытащила сковороду из печи и стала гасить кочергой огонь.
– Сестрица Маргарита, – появился в дверях обеденной Огю Шотно. – Марлена приняла опиаты и уснула, но оставлять ее одну нельзя… У меня к тебе просьба. Супруга хочет, чтобы с Иамом попрощались в храме Благодарения и там же его захоронили, рядом с покойным батюшкой. Если тебе не составит труда, сходи туда и договорись с братом Амадеем на завтра… как раз нечетный день… Лучше всего успокоение провести до полудня.
– Да, конечно. Здесь двести семьдесят шесть регнов, – показала Маргарита на мешочек. – На успокоение…
– Оставь их себе, – манерно повел рукой Огю. – Думаю, скоро, когда ты покинешь этот дом, они тебе пригодятся. Марлене сейчас не нужно, чтобы что-либо или кто-либо напоминал ей о ее несчастном брате. Ты должна это понимать… и должна покинуть наш дом как можно скорее… Даже если Марлена будет препятствовать. Если ты, конечно, думаешь о ее благе, а не о своем собственном.
Маргарита кивнула и, не желая заходить в гостиную, вышла из кухни через боковую дверцу – сразу попала в переднюю, к выходу на огород и к лестнице.
– А вас что-то задерживает? – спросил Огю у Раоля Роннака, косясь на пустую бутыль из-под наливки. – Ах да… вот вам за старания, – полез он в кошелек и достал несколько монет. – Девять регнов – как раз хватит на бочонок пива. Выпейте сегодня честь честью за моего несчастного брата.
– Не надо, на воинской службе нам щедро платят, – ответил Раоль Роннак и пошел к выходу. Огю Шотно так и остался с деньгами на ладони. – Иам и мне стал братом – не надо благодарности. Позаботиться о теле побратима – это долг воина.
– Ясненько… – усмехнулся, вместо прощания, Огю Шотно.
________________
Еще один долг воина, по словам Раоля, заключался в заботе о вдове побратима, как о собственной супруге, особенно на исходе дня, – поэтому он отправился с Маргаритой в храм, несмотря на ее возражения и довод о том, что еще даже не стемнело. В итоге, решив, что ему просто было некуда пойти и нечем заняться, она махнула рукой.
Когда они спустились с холма, миновали улицу Благочестия и вышли на Западную дорогу, Раоль опять заговорил про убийство Иама.