Справа от ступеней храма организовывали еще одну площадку – для пришедших на последнее прощание с усопшими. Устрины, места для сожжения тел, обустраивали перед храмом, справа или за ним, но никогда возле единитной залы. В храме Благодарения к устринам вели отдельные ворота у колокольни – по нечетным дням там всегда толпились люди в траурной одежде. Без сожжения покойников никак нельзя было обойтись, ведь даже больше столкновения светил меридианцы боялись того, что их умершие тела вовремя не предадут огню, что душа не расстанется с плотью, не переродится и станет голодным, мерзнущим, страдающим призраком. Другой страх заключался в том, что после сожжения их кости не похоронят под табличкой с крестом, так как могила со святым символом означала, что их сначала будет судить строгий, но милосердный Бог, а без креста – сразу Дьявол. Могила должна была сохраниться не меньше чем на восьмиду – столько душа хранила память, ожидая очереди на суд Бога. За храмом Благодарения раскинулось живописное кладбище с кипарисами, низенькими колоннами над захоронениями священников и стелами у могил богатых горожан. Погост отгораживали от глаз жителей Элладанна каменные стены, кельи и длинное здание семинарии, где послушников учили Богознанию.
Места на кладбищах в черте города стоили дорого. Лишь настоятели храма получали вечное право на земли своего прихода. Для останков всех остальных священников полагался срок в тридцать шесть лет, после чего их переносили в подземные склепы за городом. Туда же отправлялись кости мирян и воинов, если родственники переставали платить за могилы. Имена с могильных плит переписывались и сохранялись в архивах храмов, чтобы родня могла найти склеп, приходить к нему в Юпитералий и оставлять там угощения. Кладбища за городом стоили в разы дешевле, но останки матери и отца Маргариты уже лежали в склепе под Бренноданном, смешавшись с множеством других людских костей. Старший Синоли Ботно внес плату только за год захоронения супруги, а его собственную могилу, хотя он потерял место в гильдии, оплатили сжалившиеся плотники на срок одной восьмиды.
Могилы можно было устроить и во дворе своего дома, вот только это увеличивало поземельную подать, поэтому бабка Клементины Ботно и ее рано усопшие родители покоились за городскими стенами, на кладбище в трех часах езды от Элладанна.
________________
Для меридианцев человек состоял из двух сущностей: земной плоти и воздушной души. Рынки символично соседствовали с храмами; всего в Элладанне торговали по-крупному в трех местах. Самый масштабный крытый рынок со скотобойней находился в северо-западном округе; второй: самый чистый, наряженный в полотняные навесы, – на Главной площади; третий: средних размеров, под открытым небом, неприглядный и похожий на муравейник, – на площади перед храмом Благодарения. К вечеру этот стихийный рынок исчезал: с трех до четырех часов дня торговцы разбирали свои прилавки из досок и бочек, чтобы с рассветом вернуться.
В два часа пополудни площадь бурлила: кто-то покупал, кто-то продавал, третье приценивались, убивая время перед судебным заседанием.
– Орехвое, миндальное масла! Жирные, что свиная нога! – неслись громкие голоса с одного края площади. – Масло сандельянской оливы! И для свету, и для чреву, – просто диву!
– Веники! Банные веники! – раздавалось с другой стороны.
– Сменяю дожёвую воду на хлеба! Вядро – буханка сера́!
– Алоза, речная алоза! Налетай, покедова Лани свободна! Больше́е не будётся!
– Берем овощи и травы на салат! И чрево набьют и похлебку освежат! Зелен лук, латук и порей! Медяку для животу не жалей! Чабер, петрушка, чесночок! За пучок всего один медячок!
– Скуплю всякого металлу, даже ржаво́го! Иглы и гвоздя тож бяру!
– Овечьи сыры – чистое мясо! Не забудь и про коровье масло!
– Первая сладкая вишня! Лесная земляника, молошный горошок! Сладко́й и нежно́й!
– Сахерные слииивы! – зычно кричала разносчица с лотком под самой грудью. – Даааром! Всяго четвертак! Мядной регн за кулек! Сахерные слииивы, су́шеные в мё-оду! Даааром! Одна мядна́я монееета!
– Бл…дэтский Дерьмоявел всех курей ужо в Бренноданне стоптал! – залихватски орал грубый птичник. – В храбрейшем городу Элладанну позорник нико́гого не ишпужал! Скупляем цыплят, курей, пятушей, индюшей, голубей, гусов, уток и яйца́! Ро́стим силющу, мужики! Съел гусье яйцо – защитил своейное крыльцо! Съел голубьих с десяток – враг так отседа побёг, что остался без пяток! Съел за раз курьих дюжину – из любого поделал дерюжину! Дюжина курьих яйцо́в за шость регно́в! Не десятку – дюжину! За шость регно́в! Дешевше нету, и ужо не будёся!