Несвободные, лично зависимые, землеробы относились к четвертому, низшему сословию среди мирян, обладавшему чуть большим числом прав, чем бесправные бродяги. Из-за того, что деревни всегда располагались у лесов да за дикарство сохранившихся в них со времен язычества обычаев, горожане, подразумевая невежество, надменно называли землеробов «сильванами», а их жен или дочерей – «сильванками», то есть почитателями Сильвана – лесного бога древних людей, рожденного от козла, последней черни и отброса среди других богов. Жители деревень не знали о таком боге, слово «сильва́нин» им нравилось, а «землероб» не очень – так что они не возражали и сами так себя величали. Землеробы не имели родовых имен, поэтому нуждались в покровительстве: аристократы позволяли им работать на своих полях, забирая часть урожая, женили их и судили. Продать, подарить или передать людей, словно рабов, было нельзя – только вместе с землей и только другому аристократу. Добровольно несвободные землеробы не могли покидать своих поселений; если же сильванки выходили замуж за свободного человека или за землероба другого господина, то платили за открепление от земли. Супружество между вольной женщиной и несвободным землеробом не дозволялось, их дети опять же не получали имени. «Право первой ночи» Экклесия признавала, но проповедники всё чаще порицали эту древнюю традицию и призывали хозяев землеробов добровольно от нее отказаться. Сильване могли получить свободу в награду от господина и тогда, если продолжали пользоваться его землей, платили одни денежные подати, не трудовые. Самым простым путем получения отпускной грамоты являлась почетная воинская служба, поскольку среди воинов несвободных людей быть не могло. На воина не распространялась власть мирского суда, жена воина и ее дети от прошлого супружества получали права свободного человека без дополнительных выплат, вдовы и сироты содержались из средств господина, да и воинской службой мужчины Меридеи очень гордились.
Выбравшие духовный путь сначала изучали за два года в университете восемь свободных наук, затем в семинарии за тринадцать с половиной лет постигали Богознание, – итак: чтобы стать священником низшего четвертого сана нужно было учиться целых пятнадцать с половиною лет. Несмотря на обет целомудрия, желавших войти в духовенство всегда хватало с избытком, ведь даже послушникам полагалось щедрое питание. Кроме того, закон ставил священника низшего сана выше по положению, чем любого из королей. Приходя в семинарию, юноша давал клятву верности, отрекался от семьи и получал новую дату рождения. Изменить духовному пути можно было до возраста Страждания, до совершеннолетия, до двадцати двух с половиной лет. К этому возрасту должна была быть внесена плата за всё дальнейшее обучение и полностью прекращено общение с мирской семьей или друзьями, – мужчина приносил вторую клятву о неразглашении тайного знания и начинал изучать Астрологию. Что происходило с послушниками, поправшими клятву после возраста Страждания, и куда они пропадали, оставалось загадкой для непосвященных.
Послушники носили такую же грубую, коричневую рясу цвета земли, символа человеческой плоти, как священники низшего сана, и отличались от них лишь прической – послушникам выбривали виски и затылок, оставляя шапочку волос «в кружок». После окончания семинарии послушникам присваивался четвертый сан – они становились «братьями», получали крест с именной печатью, право проводить ритуалы, проповедовать, иметь жалование, а прическу носить, какую им вздумается, но никогда с челкой. Свой нагрудный крест братья прятали под рясой, и прихожане его не целовали. Настоятель храма третьего сана или «отец» ходил в бежевом длинном платье – хаби́те, с синим, белым или черным воротником-пелериной. Синяя пелерина приравнивалась в наивысочайшей награде, черная пелерина гласила о пути добровольного мученичества: об истязании плоти голодом, лишениями и болью; белая пелерина полагалась всем остальным настоятелям. Свой серебряный крест отцы гордо надевали поверх хабиты, и прихожане целовали его в знак уважения. Прелаты, восемь кардиналов и шестнадцать епископов, облачались в ярчайшие синие хабиты, имели кольцо на левом мизинце в виде креста с именной печатью и нагрудную цепь со звездой (из серебра для епископов, из золота для кардиналов). Перстень целовали миряне и воины, звезду могли касаться губами только священники. В центре инсигний священников, креста или звезды, всегда синел камень – центр мира, Святая Земля Мери́диан.