– Я и не собираюсь, – ответила та. – Хотя очень хочу избавиться от дома на улице Каштанов. Так поступим: моя семья присмотрит за имением, и мы тоже туда сперва отправимся. Перевезем и борзых собак – там им точно будет лучше… А потом мы с тобой, Енриити, поедем в Лодэнию. Каждый год у тебя будет содержание в половину дохода от имения и тех домов, что сдадим внаем. Господин Оливи Ботно займется этим без нас. Своими средствами будешь распоряжаться сама, как знаешь. И если всё потратишь раньше года, то будешь жить подле меня и во всем меня слушаться! – свела брови Маргарита. – Когда ты найдешь себе достойного жениха, я возражать не стану, но Арлот Иберннак – нет! – отрезала она. – Лишь слепой не замечает его связи с Онарой Помононт. Если он и женится на тебе, то только ради того, чтобы потратить твое наследство на эту синеглазую графиню, а тебя наверняка заточит в монастырь! Он говорил, что ты смехотворна, – начала лгать Маргарита, чтобы убедить падчерицу. – Я не лукавлю… Я слышала, как он клялся своей графине, что увлекся тобой от скуки, что просил тебя, дурочку, не смущаться, явить свою редкую красу и звал ненаглядной розой, а потом он и она смеялись над тобой… И он назвал тебя… мушмулой, – тихо прошептала Маргарита. – Сама понимаешь, за кого он считает тебя и вообще всех женщин… Он не достоин тебя, Енриити, как и любой порядочной невесты… – нормальным голосом заговорила Маргарита. – Кроме смазливого лица, у него нет ничего за душой, зато имеется куча долгов и самая дурная слава: говорят, что он не только с кем попало гуляет по лугам, то и дело купается в текучей воде и дарит всем подряд кувшинки, но и увяз в болоте! У него самые зеленющие башмаки из всех возможных на Гео! А единорогов он уже стольких убил, что не счесть! Вот простое объяснение тому, что этот красавец еще не женат: никто из аристократов не желает отдавать за него дочь или сестру… Или жди восемнадцати, – заключила она. – Ненавидь меня, сколько хочешь, но будет так, как я скажу!
Енриити, которую барон Иберннак тоже называл ненаглядной розой и просил явить ее редкую красу, едва не заплакала из-за разбитых надежд. На мачеху она глядела скорее со злобой, чем с обидой. Рагнер, задумчиво потирая подбородок, вступил в разговор:
– Возможно, вам не нужно так сильно огорчаться из-за отбытия в Лодэнию, дева Енриити, – вежливо заговорил он. – Во-первых, я клятвенно обещаю вам, моей гостье, защиту и почести. Во-вторых, мы отправимся в путешествие по реке Ла́ни и трем морям. Вы увидите Бренноданн, Ориф и две столицы Лодэнии: Бро́слос, а на другом берегу – Лидо́рос. У меня в Брослосе красивый замок с парком. Там сейчас живут моя супруга и бабушка, королева Орзении, – они любезно примут моих гостей. И если не желаете делить дом со мной и дамой Маргаритой, то не будете: останетесь в Брослосе, даже можете заселиться в королевский дворец и войти в свиту принцессы Алайды, моей сужэнны, стать одной из пятидесяти прелестных дев ее окружения. Знатные женихи так и вьются вокруг этих девиц и ищут среди них себе супруг. Дворец короля Лодэнии, Ло́дольц, очень необычен – с трех сторон его окружает вода, поэтому кажется, что он вырастает из моря. Я также познакомлю вас со своим младшим двэном, принцем Э́кквартом. Он юн, холост и с удовольствием будет вас сопровождать везде, где вы пожелаете… Погода в Брослосе крайне мягкая для Лодэнии: такая же, как и в столице Атта́рдии, Леэ́лиусе. Там ласковые ветра, зима длится не более восьмиды и половины, а снег постоянно сходит из-за близости моря. И там для вас будет безопаснее, чем здесь, в Элладанне. Я не был бы уверен в безусловном благородстве герцога Альдриана или канцлера Помононта.
По мере того как Рагнер говорил о женихах, королевских особах и придворной жизни, Енриити оживлялась.
– А принц Эккварт? – смущенно спросила она, промокая платочком глаза. – Он… приятный?
– Ну я не дама, – пожал плечами Рагнер, – но думаю, таким его вполне можно назвать. Он весьма недурен собой. Я – урод по сравнению с ним. В этом году он как раз достигает возраста Посвящения и станет оруженосцем – будет носить белый шарф… Зеленых башмаков у него вроде нет, – покосился Рагнер на Маргариту, – но если есть, то я скажу, чтобы он их выбросил. Кувшинок тоже накажу, чтобы вам не дарил, а то в пруду Лодольца их полно… И единорога он точно не убьет. Этот ваш Иберннак, похоже, редкое трепло, а вы и уши развесили. Где его, единорога, взять-то? – озадаченно говорил мужчина, тогда как девушки заулыбались и даже Диана Монаро, едва не рассмеявшись, прикрыла рот рукой. – Нынче днем с огнем единорога не сыскать… Что еще… Болот в столице нет… Ну по лугам Эккварт может и погуляет пару раз в год, да и в речке покупается, уж извините, дамы. Что в этом такого, не пойму? Как по мне, так это лучше, чем в семнадцать лет за книжками всё корпеть! Эккварт увлекается чтением романов, любит орензский и свободно на нем говорит. Даже делает переводы книг. Конечно, знает меридианский, а кроме того – аттардийский, санделианский и бронтаянский. Любит танцы, слагает стихи и играет на музыкальных инструментах, – дамам такое нравиться должно… – вспоминал Рагнер. – Ну а мне нравится, что он любит море и ходит под парусом. Не так, как я, конечно, но для принца он просто морской конь… И я от всей души надеюсь, что мой старший двэн, кронпринц Зи́мронд, скоро наконец сдохнет от очередной пьянки или драки с ревнивцем, который не признает эту рыжую бл… Простите, – не договорив ругательство, замялся Рагнер… – И тогда Эккварт будет моим следующим королем.