– Ну раз мы берем Раоля Роннака… – посмотрела Маргарита на усатого охранителя: тот стоял с открытым ртом, провожая взглядом Соолму и заворожено уставившись на то, что волнующе колыхалось у Черной Царицы под юбкой ниже спины.
– …Думаю, и для Шотно найдется место, – закончила фразу Маргарита. – Но… если ты не будешь возражать, то я бы хотела, чтобы твоя зеленая ваза была подарена моей тетке Клементине. Это ее бесценное наследство от бабки… проданное из-за меня, – виновато улыбнулась девушка.
– Ясно, зачем Огю ее спрятал, пока твоя тетя у нас в доме жила! – засмеялась Марлена. – Обещаю: я лично верну ей эту вазу.
Рагнер подъехал к ним на коне, спешился и сказал:
– Любимая, нам пора.
Маргарита еще раз обнялась с Марленой, а Рагнер посмотрел на Магнуса.
– Я тут подумал, – сказал он. – Ты в бою побывал как-никак… Уж точно не меньше, чем мой повар. Я хочу, чтобы ты стал мне побратимом. Нужно соединить руки…
Рагнер протянул Магнусу полусогнутую руку, и тот поднес свою. Мужчины сцепили пальцы, а затем Рагнер положил поверх другую руку.
– Теперь ты, а то иначе оскорбишь меня – мне надо будет драться с тобой и убить тебя, – улыбаясь, пошутил Рагнер, видя, что бывший священник не знает о воинских правилах. – Теперь мы – единокровные братья, – сказал Рагнер, когда его друг положил левую руку сверху крестом. – Я тебя в беде не брошу и всегда приду на помощь, даже ценой собственной жизни.
Марлена и Маргарита заулыбались вместе с Рагнером, а Магнус вдруг чем-то обеспокоился.
– Я бы хотел немного пообщаться наедине, – сказал он.
Когда Марлена и Маргарита отошли к повозке, то Магнус спросил Рагнера:
– Король Ивар точно не будет мстить Экклесии?
– Он дал мне слово. Но, – замялся Рагнер и посмотрел на спесивого короля Ладикэ, – думаю, в его стране Мери́диану станет жить не так сладко, как прежде.
– Об этом я и беспокоюсь… – задумался Магнус.
– О бывших братьях тревожишься?
– Нет. Экклесия могущественна, и она сможет за себя постоять. Я поразмыслил над тем, что ты мне рассказал о пленении короля в замке, и уверен, что так всё и было, как подозревает король. Но, Рагнер, я вижу лишь одну причину, почему так случилось. И эта причина – ты!
Рагнер удивленно поднял брови, а Магнус продолжил:
– Епископ Камм-Зюрро никогда не поступил бы так, если бы не получил приказа от первого кардинала. Только так епископ мог выбрать чью-то сторону в войне. Выиграй король Ивар или проиграй, свою десятину пожертвований Мери́диан получил бы. Зачем духовенству вмешиваться? Но прелаты могли изменить своим правилам, если хотели избавиться от своенравного и дерзкого герцога с правом на престол, который слишком много знает того, чего не должен знать, был там, где не мог быть, и никак не желает умирать в войнах, какие к тому же выигрывает. Да еще и в Великое Возрождение глумится над верующими и нисколько не страшиться даже Главного Судного Дня, Конца Света, Бога и, конечно, Экклесии. Понимаешь, о чем я говорю? Крокодил уже ринулся на тебя, попробовал схватить – и ты чудом вывернулся.
Нахмурившись, Рагнер положил руки на пояс.
– И что раз так? Не видать мне развода? Уже и первый кардинал озлобился на меня… Принц Баро обещал ему письмо передать и привезти мне развод через полгода. Обещал поручиться за меня, как за себя, что я больше не буду проявлять неуважения к Экклесии и святотатствовать. На это вся моя надежда. Неужели золото не возьмут?
– Думаю, что возьмут, – вздохнул Магнус. – Да и раскаяние такого великого грешника, как ты, Экклесию, бесспорно, порадует: ты явишь хороший пример, если изменишься. Такие раскаявшиеся грешники даже ценнее, чем праведники. И если сам принц Баро будет за тебя хлопотать, то, скорее всего, и развод получишь, но… – нахмурился он в противовес посветлевшему лицу Рагнера. – Но для них ты всё же лучше был бы мертв. И это очень серьезно.
– А я и буду мертв, – беззаботно улыбался Рагнер. – Лодэтский Дьявол погиб в Орензе, Магнус. Один зануда-монах руку к этому тоже, конечно, приложил, но победила его зеленоглазая красавица. Ради нее я и решил помириться с Экклесией, – посмотрел Рагнер на Маргариту. – Пусть оставят меня в покое, и я буду наслаждаться счастьем в Ларгосе. Впредь буду давить свои колени в Возрождение, как все, – так я скажу епископу Нотте́ру Дофи́р-о-Лотто́й, давнему другу моей бабули и наместнику Мери́диана в Лодэнии. Я буду весьма убедителен.
Магнус чуть покачал головой.
– Впредь, Рагнер, будь намного более осторожен. Никогда не открывайся незнакомцам. Даже с друзьями не говори про веру, Экклесию и Бога что-то дурное… Впрочем, на все воля Божия…