– Аргус, угомони их живо.
Тот поднял вверх полусогнутую, сжатую в кулак руку – и шум стал резко стихать.
– Заткнулись! – крикнул Аргус. – Следующие на сёрёдину! Живее шевёлимся! Чёрез минуту не начнём: расходимся и драим свои жилища, а кто-то и уборные!
Рагнер закинул кольчугу на плечо, на руку положил цепь с кошельком, а меч взял так, чтобы его можно было легко достать из ножен. С угрюмым лицом он пошел к ратуше и у входа в нее оглянулся – новый бой уже начался.
Зайдя за ворота, он увидел Маргариту в светло-голубом платье – том самом, в каком она когда-то провела свой «идеальный день» Матронаалия. Нежно-голубой, почти белый, цвет платья очень подходил и нынешнему светлому, солнечному дню: девушка казалась олицетворением весны и ее свежести. Черная свирепая Айада, виляя хвостом, стояла подле нее. Силясь «удержать грозное лицо», Рагнер направился к ним.
– Ты чего мне тут, пленница, вольно шастаешь? – резко спросил он девушку, положив свободную руку на собачью голову, что стала тереться о его ладонь и лизаться. – Чего молчишь? Отвечай давай.
От такого приветствия Маргарита изумленно округлила глаза и часто захлопала ими.
– Соскучилась… – тихо и обиженно сказала она. – И Айада тоже…
Рагнер вздохнул и дал команду собаке на лодэтском. Та бросилась к деревьям у конюшни, а он повернулся к девушке и улыбнулся:
– Еще не расплакалась? – уже с нежностью глядел он на Маргариту.
– Рагнер! – выдохнула она. – Ты такой…
– Тс… тихо, – цыкнул он. – Ты так тряпку из меня сделаешь, – ласково добавил Рагнер – Видала, что пришлось только что учудить? А то решили, что я размяк тут с тобою и добрым стал.
– Видела, – сдвинула она брови. – Чуть сама не умерла от переживаний. Хорошо, что быстро всё закончилось.
– Розу принесли?
Маргарита сразу же расцвела и кивнула.
– Она просто чудесная, Рагнер!
– Рад, что понравилось, однако я не тебе ее купил.
– А кому?
Маргарита пыталась понять: новая ли это шутка или он серьезен. На ее губах лежала легкая улыбка, но зеленые глазищи пытливо смотрели на Рагнера.
– Кому-кому… – пробурчал он. – Айаде!
Маргарита сжала губы в притворном гневе, зато теперь ее глаза пылали любовью.
– Куколка моя, – прошептал Рагнер. – Иди наверх… А то я хочу тебя целовать, а здесь нельзя – ты у меня пристойная дама. Но еще немного, и я сломаюсь. Пошли, моя красавица. В таком узком платье здесь вообще не стоит разгуливать. Я минут через восемнадцать приду к тебе, – подмигнул он девушке, которая опять заулыбалась и немного порозовела в щеках.
Он подозвал Айаду и проводил Маргариту до лестницы. Девушка и собака поднялись наверх, Рагнер же быстро осмотрел, что происходит в залах первого этажа, после чего сам поднялся по лестнице.
– Соолма у себя? – спросил он у дозорных на втором этаже.
Те подтвердили. Сбросив им на стол кольчугу и ремень с кошельком, но не расставшись с мечом, Рагнер пошел выше. Он постучался в дверь второй спальни на третьем этаже и услышал голос Соолмы. Открыв незапертую дверь, мужчина увидел свою подругу у окна. Ее лицо ничего не выражало, но Рагнер хорошо знал Соолму и видел, что она скрывает за показным равнодушием боль.
– Здравствуй, – проходя к окну, сказал он.
– Здравствуй, Рагнер, – спокойно ответила Черная Царица.
– Кормила сегодня собаку?
– Конечно, – с серьезными глазами улыбнулась она и обратила лицо к замку.
– Значит, розу видела… – заключил Рагнер и вздохнул. – Соолма, кажется, у меня с ней чувства… любовь… Хочу, чтобы ты знала. Что скажешь? Только не лги.
– Я рада за тебя, – холодно говорила Соолма. – Я могу ее принять, если ты так хочешь. Не беспокойся.
– Я собираюсь хранить ей верность, – тихо сказал Рагнер, внимательно глядя на свою подругу. – Иначе она не простит и иного не примет.
Соолма скривила рот. Ее черные глаза будто застонали в муке.
– Говорил тебе: не влюбляйся в меня, – продолжал Рагнер. – У нас никогда не могло быть будущего, сама всё прекрасно знаешь: рано или поздно всё бы закончилось… Да и не стою я твоих страданий. Сейчас ты убедилась в этом лишний раз.
– Не продолжай, – справилась с собой Соолма. – Я всё понимаю.
Рагнер посмотрел на нее еще немного и, не зная, что еще сказать, пошел к выходу.
– Спасибо, – произнес он у двери. – Если теперь тебе что-то не захочется для меня делать – просто скажи. Или если комната другая нужна, то выбирай любую…
– Нет. Я привыкла. Не тревожься ни за меня, ни за себя. Ни за нее, – холодно говорила Соолма. – Я не причиню ей вреда.