Он разомкнул объятия и присел рядом с ней на стол. Не улыбаясь, Рагнер легонько приподнял лицо девушки и нежно погладил ее щеку пальцем.
– Правда роза понравилась? – тихо спросил он. – Всего-то цветок… Завянет через пару дней, и ты о ней забудешь.
– Нет! – встала она со стула и сама обняла его за шею. – Не забуду никогда. К тому же мне до этого дня мужчины никогда не дарили цветов. Ну, лишь брат Амадей однажды тоже желтую розу дал, но он же священник, а более никто, даже дядюшка или братья…
Улыбаясь, Рагнер простонал в притворной жалости и крепко прижал ее к себе.
– Бедняжка! Тогда это хоть не первый, но последний цветок в твоей жизни!
Маргарита запрокинула голову – он, извиняясь, поджал губы.
– Я не шучу. К таким угождениям я не склонен… Я сам не помню, сколько лет назад дарил цветы. Лет шестнадцать прошло – это точно. Еще до Сольтеля…
– Тогда я тем более эту розу никогда не забуду, – прошептала Маргарита, преданно глядя на него зелеными глазищами.
Вздохнув, Рагнер стал снимать с ее головы платок. Под ним показались собранные в жгут и закрученные в пучок волосы.
– Никого больше на площади не видела? – спросил он, расправляя светлые локоны и любуясь их золотым блеском.
– Много кого. Там же поединки… Аргус на эшафоте…
– Раз Аргус на эшафоте, то не видела… – тихо и медленно проговорил Рагнер, поднял девушку на руки и понес ее к кровати.
Он уложил ее на красное покрывало, но более трогать не стал: упал рядом и закрыл лицо локтем. Маргарита молчала, понимая, что произошло что-то очень плохое, и затаив дыхание ждала его слов.
– Рааагнер, – жалобно позвала она. – Я сейчас заплачу.
Он вздохнул, опустил руку и повернул к ней голову.
– Говорил же, что боюсь тебя. Вот, надо бы сказать, а не решаюсь, – он провел рукой по ее волосам, задерживая руку у щеки. – Твой супруг только что приходил…
Маргарита широко раскрыла глаза. Рагнер убрал руку, а девушка села на кровати спиной к нему и стала размышлять над услышанным.
– Ты свободна, – произнес он. – Если хочешь, то уходи.
Маргарита резко развернулась и хмуро уставилась на него.
– Серьезно, – тихо сказал Рагнер. – Мои люди отвезут тебя в дом твоего дяди к тому вонючему деду. Супруг наверняка быстро найдет там тебя.
– Так Ортлиб меня не ждет? – с надеждой спросила Маргарита. – Ты с ним договорился или нет?
Рагнер приподнял голову и строго посмотрел на нее.
– Ты меня за кого принимаешь? Я тебя вот так просто сменяю, как уже ненужную вещь? Тебя, красивую, на скрягу Альдриана, да ради старого, плюющегося Ивара?
Маргарита обрадовалась и бросилась к нему на грудь не хуже Айады.
– Рагнер! – глядя в его глаза, возмутилась она. – Ты меня доведешь! Сразу сказать не мог? Я думала, что Ортлиб уже меня поджидает!
– Пытался сказать, как умею, – повеселел Рагнер и обнял ее. – Так что, у тебя супруга точно больше нет?
Маргарита помотала головой.
– Надо было всё же вдовой тебя сделать, – проворчал Рагнер. – Еле сдержался… Если бы слова не дал, то…
– Он ушел? Живым и невредимым?
Рагнер кивнул.
– Ну и хорошо, – ответила она, запуская руку в щель рубашки и поглаживая его грудь – Не хочу, чтобы такой страшный грех на нас висел.
– Ты моя добросердечная! Я же рыцарь: мне можно убивать без греха.
– Он мне жизнь спас, – серьезно проговорила Маргарита. – Я не хочу быть с ним и боюсь его, но смерти ему никогда не пожелаю. Пусть будет сам по себе и живет как ему угодно, – снова начала она поглаживать грудь Рагнера.
– Пару минут, моя добрая красавица, – вздохнул он и остановил ее руку. – Я пойду ополоснусь: весь потный от этой жары. И побреюсь, пожалуй, а то будешь у меня ходить, как Ивар, с красным носом и щеками.
Рагнер, вспомнив короля Ладикэ, тихо засмеялся, закрыв лицо ладонями и порой фыркая в них.
– С меридианским у тебя вроде неплохо, – опуская руки, сказал он. – Знаешь, как этот шепелявый, старый хрен тебя обозвал? Крафифая!
Маргарита тоже рассмеялась.
– Крафифая моя! – обнял ее Рагнер и перекатил на спину. – Из-за такой крафифой война могла начаться между Лодэнией и Ладикэ. Я всю встречу держался, но этого вынести не мог – в конце концов улыбнулся. Бедствия, значит, у всех из-за тебя, – нежно поцеловал он ее губы. – Я сегодня едва этих всех не переплюнул!
Рагнер приподнялся на кровати и, стоя на коленях, расправил плечи – будто сбросил с них тяжесть.
– Ладно, крафифая, пойду приведу себя в порядок и тоже буду крафифивым… На самом деле нехорошо смеяться над Иваром. Я его как никто понимаю: я тоже когда-то не все звуки выговаривал, но ты бы у меня была «кашивой», а не «крафифой»… – улыбнулся он, показав серебряные зубы. – Быстрее бы отделаться от этого шепелявого козла, – потер он лицо руками, вставая с постели. – Видеть его нету сил.