Дед Гибих опомнился, снял со своей шеи руки девушки и поставил ее перед собой.
– Не ведаю, чё с кем да как. Ворота́лся из мясобойни в расбедокурню: чё не покрали – всё спортили. И никогошеньки с сих пор не видывал. Да раз никто в сей дом не явился – то все помёрли. Ему благодарствуй, – кивнул дед на Рагнера. – Любвляник твойный ужо, да? Иль еще ближе́е? Любвоник? – строго смотрел на Маргариту старик. – Да погля́нь на ся! Что сталось-то с тобою! – продолжал цедить с презрением дед. – Явилася с сими… Свела сюды! Волосья некрытые, растрёпа! На коленьях ихних рассидаешься, как девка-потаскуха гуляща! И по уляцам так… В соболях одёжа? – плюнул старик на землю у ног девушки. – У шеи́ меха соболие – кошке под юбою раздолие! Э-эх! Про мужа она прашивает! На кой черт те теперича муж? У тя, поди, теперича вся сия дюжна и один мужов! А чё, гоже! Дюжна мужов – дюжна даров! – снова плюнул он.
По щеке Маргариты скатилась слеза и оставила блестящую дорожку. Девушка стояла понурая, с опущенной головой, схваченная мозолистыми ручищами деда Гибиха.
– Эй, старик, – услышала Маргарита голос Рагнера. – Юную даму легко оскорблять, а ты меня попробуй.
Рагнер подвел коня к оторопевшему деду Гибиху – тот, убрав от Маргариты руки, со страхом взирал в холодные глаза Лодэтского Дьявола. Дед снова положил руку на топор, а Рагнер на меч.
– Не нааадо, – взмолилась девушка. – Пожалуйста… Ваша Светлость, давайте просто уедем отсюда.
– Доставай топор, – тихо сказал деду Рагнер.
Маргарита обняла за шею черного коня, пытаясь не подпустить его к деду. Рагнер, будто не замечая девушку, не сводил жестких глаз с крепкого и сильного старика.
– Доставай свой топор, – повторил герцог. – Убей Дьявола – и на розовые острова Элизия попадешь. Сразу же. Может получиться… Чего тебе терять? Ты и так старый.
– Хватит! – вскрикнула Маргарита. – Пожалуйста, уедем отсюда, Ваша Светлость, – говорила она герцогу. – Хватит уже смертей!
Рагнер продолжал не видеть ее и не слышать.
– Раз еще пожить выбрал, то опусти руку с топора, – приказал деду Рагнер. – Сейчас же… А то немного – и не успеешь пожалеть.
Дед Гибих отвел глаза, поморгал и, чуть помедлив, опустил руку вниз.
– Вот так и стой! – заключил Лодэтский Дьявол, взял Маргариту за запястье и отвел ее к Ольвору; сам оглянулся на старика – тот застыл.
Рыжий Ольвор подхватил Маргариту и усадил ее боком в седло, на свои колени. Как и в день своего венчания, последнее, что видела Маргарита, удаляясь от зеленого дома, это то, как дед Гибих закрывал ворота.
«Ужо в сей-то разок, точна боле не воротайся», – вспомнила она его слова. Сорок четвертого дня Смирения, второго года, сорокового цикла лет, дед провожал ее с таким лицом, будто хотел их повторить, да на этот раз со злобой и горечью.
________________
На ступенях Суда сидели сотни две ладикэйских пехотинцев – они пили вино и порой хохотали. Лоточники успели привыкнуть к такому соседству и уже их не боялись. В мирное время рынок на площади закрывался ровно в четыре, а начиная с трех часов, торговцы собирались восвояси. В нынешние непростые времена они не покидали площади до заката, ладикэйцы не возражали. Вот и сейчас, пока сумерки не сменились тьмой, по площади сновали лоточники. Никто, однако, как раньше не кричал, что у него за товар. Никто, кроме торговки с противным голосом:
– Сааахерные сливы! Пять регно́в за кулек! Даааром!
«Пять серебряных монет за кулек прошлогодних слив – это вовсе не даром, – подумала Маргарита. – Когда-то их за медный четвертак продавали – и то никто брать не хотел…»
Настроение у девушки окончательно испортилось. Она насупилась и сердито поглядывала на Рагнера, которого никто не просил вмешиваться и лезть к старику. Герцог ехал рядом с ней и самодовольно улыбался.
– Сааахерные сливы, су́шеные в мёду… Даааром! – кричала торговка где-то на углу площади.
– Хочешь сахарных слив? – спросил Рагнер, продолжая кривить улыбкой свои большие губы. – Пять регнов у меня найдется.
– Нет! – гневно ответила она.
– Надеюсь, ты на того старого хрена надулась, а не на меня. И ради этого вонючего, старого козла ты перед всем городом осрамилась?
– Не только ради него. Мой дядя совсем не такой. Он так обо мне не подумал бы… или не говорил бы, если бы думал, – он очень добрый. Мой младший братец, Филипп, такой же…
Лодэтский Дьявол хмыкнул, ничего не ответив. Маргарита взглянула на храм Благодарения – и ей нестерпимо, сильно-сильно, захотелось увидеть брата Амадея, услышать его мудрые слова…
– Можно мне, пожалуйста, в храм зайти?
– Молиться собралась? – удивился герцог. – Уж извини, скоро закат. Торчать тут голодными и ждать, пока ты наконец отдавишь себе колени, мы не будем. Черт, завтра уже благодаренье и празднество… Тебя завтра в полдень отведут в храм напротив ратуши – молись там, раз надо… Правда, там ни сатурномера, ни алтаря, ни священников.