– Не надо… Я сюда хочу зайти и ненадолго. Там человек один живет – праведник. Очень-очень хороший. Его Святым в Элладанне прозвали. Я лишь узнаю: что с ним, в порядке ли он…
Рагнеру явно не хотелось тратить время, но он всё же согласился.
– Только быстро. Девять минут – это максимум. Лучше – еще меньше. Ладно?
Маргарита закивала и немного повеселела.
Отряд всадников, воинов в кольчугах, кирасах и плащах, направился к храму Благодарения. Одни торговцы на площади оторопели, другие начали спешно ее покидать. Торговка сливами убегала и крестилась по дороге. Те, кто оказались посмелее, видели, как тринадцать лодэтчан и девушка, которую в этом квартале прекрасно знали, остановились у крыльца святого дома. Трое мужчин и их спутница спешились, поднялись по ступеням, а затем толпа увидела невероятное – Лодэтский Дьявол спокойно вошел в Божий дом и не сгорел на пороге от удара молнии.
________________
В храме было безлюдно, сумрачно, голо: вместо сатурномера зияла круглая дыра; алтарь и прочие ценности исчезли – всё, на что мог польститься глаз грабителя, священники спрятали, унесли за замковые стены на земли Святой Земли Мери́диан или вывезли в близлежащие монастыри. Остались лишь громоздкие скамьи, крючки от лампад, фрески… Лики Праматери и Божьего Сына тоже сняли: на месте их голов темнели квадраты необработанных стен. Маргарита заглянула в боковые ложи первого яруса и увидела там табуреты и ни одного стула со спинкой.
– И как вам не стыдно разграблять храмы?! – гневно высказала она Рагнеру.
– Давай-ка полегче да потише! – возмутился он, снимая с головы капюшон кольчуги и выправляя хвост волос. – Я не вор, а честный воин! И рыцарь! И клятву давал… И вынужден теперь ее держать. Всё просто: святоши мне право убивать без греха, а я не трогаю ни их, ни храмы. За нарушение клятвы можно и отлучение от веры получить, и на Божий Суд быть вызванным, и в «Книгу Позора» попасть… Надобно мне такое счастье? Ивар тоже рыцарь, да еще и король, – дважды клятву давал. Одним словом, это сами священники все ценности забрали. Боятся меня, – улыбался Рагнер, показывая серебряные зубы.
– Вам смешно?
– Конечно. Представляю, как эти дураки в рясах сначала снимали огромные, тяжеленные сатурномеры и как потом их назад будут ставить… В храме на холме сейчас более двадцати сатурномеров! Можешь себе представить?! Не один, не два, а двадцать два или того больше! И всё благодаря мне… – посмеивался он. – Отец того храма на мое имя должен молиться, а не на Божье.
– Там епископ… И это не смешно. А последние ваши слова – тяжкий грех богохульства и ереси.
– Ладно… Как скажешь, – окинул герцог взглядом пустой храм. – Раз всё, то пошли отсюда. Здесь нет никого…
– Еще минуту, я во двор пройду.
Не дожидаясь ответа и возможного отказа, Маргарита быстро направилась к дверце между алтарным взлетом и первым рядом лож.
Казалось, что и сад безлюден. Лиственные деревья едва начали зеленеть, травка прорастать, на розах проклюнулись почки и полезли первые побеги. Маргарита огляделась: за садом просматривались кельи, но какая из них была брата Амадея, она не знала. Слева виднелся вход в залу под шатром Венеры; по правую руку, за кипарисами, начиналось кладбище, а далее желтело двухэтажное здание семинарии.
«Неужели никого нет в таком огромном месте? – недоумевала девушка. – Почему тогда врата храма не были заперты?»
– Брат Амадей! – закричала она. – Брат Амадей! Это сестра Маргарита Совиннак! Хочу узнать: всё ли у вас хорошо?! Есть тут кто?
Меж тем Ольвора заинтересовала грязь на каменном крыльце.
– Кровь, – сказал он по-лодэтски.
Рагнер нахмурился и вопросительно посмотрел на него. Ольвор пожал плечами, огляделся и двинулся в сторону кладбища к высоким кипарисам. Аргус обнажил меч и направился следом, а Рагнер замкнул тройку. Маргариту никто с собой не звал, но она через пару мгновений тихонько пошла за ними.
Ольвор выбрал путь наугад, но чутье его не подвело: в самом начале кладбища, на скамье, обратив лицо к небу, лежал брат Амадей. Он мог бы сойти за спящего, да вот окровавленные ступни без ногтей и со следами ожогов свешивались в воздух, с правой стороны на рясе расплылось темное пятно, правая ладонь священника, бессильно упавшая на молодую траву, тоже бурела от запекшейся крови.
Аргус и Ольвор приблизились к скамье, Рагнер остался в шагах шести от нее. Аргус держал меч и подозрительно оглядывался. Ольвор же приложил руку к шее праведника; после, чтобы осмотреть рану, он начал осторожно надрезать кинжалом рясу.