«Это из-за поста целомудрия, – успокаивала себя Маргарита. – Могут обвенчать лишь в Венераалий – лишь на эти два дня во всей восьмиде Целомудрия дозволяется плотская любовь, даже супружеская близость, но затем снова целых двадцать два дня придется поститься. Раз еще не меньше сорока шести дней до венчания, то можно понять, почему Ортлиб не спешит».
Но уже второго дня Целомудрия состоялась помолвка. Ортлиб Совиннак и Маргарита, положив руки на Святую Книгу, обменялись клятвами в присутствии Жоля и Клементины Ботно. Невеста пообещала быть верной женою, покорной во всем своему мужу, вести домашнее хозяйство и воспитывать детей в нравственности да почтении к главе семьи. Жених пообещал быть ей щедрым и справедливым господином, беречь ее честь, жить ради благополучия их семьи и не отказать в заботе ни ей, ни их детям. В конце жених и невеста расцеловали друг друга в щеки. Даров на помолвке не делали: обычно семья невесты получала их от сватов, а жених позднее, в знак согласия невесты, но можно было вовсе обойтись без подношений.
После помолвки градоначальник стал бывать у Ботно каждый день. Он приходил примерно в два часа пополудни и к трем часам, до обеда, всегда покидал зеленый дом. Любимым местом встреч Ортлиба Совиннака и Маргариты оставалась беседка на заднем дворике, откуда заблаговременно изгонялся дед Гибих, где больше не висели простыни и не маячили шайки с корытом. Только голубоглазая Звездочка слушала из своего загончика беседы влюбленных да удивленно водила ухом, не узнавая человеческой речи: невеста старалась говорить со своим женихом на меридианском языке. Градоначальник всегда держал Маргариту за руку и единственную вольность, какую себе позволял, – это целовал ее пальцы, один за другим. Маргарита, опьяненная участившимися свиданиями, мечтала о большем. Приближая Конец Света, она в восьмиду Целомудрия тяжко грешила перед сном фантазиями, в каких Ортлиб Совиннак страстно ее целовал и возносил на руках на ложе. Ее склонная к Пороку Любодеяния плоть теперь даже хотела, чтобы кровать часто билась о стены. От таких несвоевременных, греховных грез, наверняка караемых в восьмиду Целомудрия строжайшей пенитенцией, приятая нега заполоняла тело Маргариты. Она, не желавшая плотского единства с прежним мужем – с красавцем, наделенным совершенной фигурой и лицом ангела, ныне жаждала стать частью немолодого, очень грузного человека, которого обожала.
________________
Слухи о том, что градоначальник Элладанна вновь женится, да на юной вдове, чью семью тут хорошо знали, сначала наводнили Безымянный проезд и после переросли в убежденность, когда в пятый день Целомудрия красная телега объявилась у зеленого дома Ботно. На глазах любопытствующих соседей Гиор Себесро заволок внутрь свой знаменитый сундук на колесах: невесте надлежало заняться гардеробом и в первую очередь своим подвенечным убранством. На время примерки суконщик остался дожидаться Маргариту внизу, а она с Беати, Ульви и портнихой поднялась в спальню на второй этаж.
Там портниха деловито закалывала алое платье на невесте, подгоняя его по фигуре. За этим «священнодейством» наблюдали сидевшие на кровати подруги Маргариты, обе округлившиеся в талии и обе восторженные. Ульви болтала без умолку, Беати снова рыдала, но теперь уже от радости, что ее любимая сестра так быстро нашла нового жениха и намеревается на этот раз венчаться по любви.
– Когда ты успелась? – вытирала слезы Беати.
– Господин Совиннак мне нравился очень и очень давно, – терпеливо объясняла Маргарита. – Ты сама знаешь, как сильно я ему благодарна, и причину этой благодарности тоже знаешь. Он стал иногда заходить в наш дом… конечно, после смерти Иама, когда бывал в Суде. Мы беседовали… и незаметно влюбились друг в друга. Сразу после Осенних Мистерий, на второй день, он решился, к нашему общему счастью, сделать мне предложение. Я его приняла – и вот… Это всё…