Рагнер меж тем вернулся к кровати. Обжигая своим теплом ее похолодевшие бедра, он лег рядом с Маргаритой, набросил на них обоих пуховое одеяло, задвинул балдахин, погрузив пространство внутри кровати в густой полумрак. Сильное, мускулистое тело вдавило девушку в перины, однако ласки мужских рук дарили ей нежность. Закрыв глаза, Маргарита даже могла представить, что это ее супруг, только с плечами, отлитыми из стали и твердой спиной Лодэтского Дьявола. Но потом руки из нежных превратились во властные, движения ускорились, будто неспешный танец паво, сменившись на медленную тарду, переходил к еще более быстрым пляскам. Девушка полностью покорилась мужской мощи, в какой-то момент забылась и стала наслаждаться, а не просто принимать чужую волю и терпеть. Когда Рагнер приподнялся, она почему-то почувствовала себя опустошенной и слабой, словно он успел стать частью ее тела и предательская плоть захотела его возвращения. Она выравнивала дыхание, пока Рагнер, сминая ее грудь, оканчивал любовное действо. Исторгнув семя на край постели, он перелег на правый бок, повернул к себе Маргариту, положил свой лоб на ее лоб, как при первом поцелуе, и обнял ее щеку ладонью.
– Больше меня не боишься? – шепотом спросил он.
Маргарита пожала плечами.
– Ну хоть больше не дрожишь – и то ладно. А то я боялся, что ты сбежишь.
Он чуть отодвинулся, убирая с ее лица волосы, погладил синяк под глазом и поцеловал его.
– Он тебе идет, – сказал Рагнер, улыбаясь и показывая в полумраке серебряные зубы. – Та болячка на губе не шла и мешалась, а синяк весьма к лицу – подчеркивает цвет глаз. Мне будет его не хватать.
Маргарита снова промолчала.
– У меня шутки такие, – услышала она. – Не обращай внимания.
Он обхватил одну из ее грудей, стал ее гладить и сминать.
– Хочешь мне что-нибудь сказать? – спросил он, не убирая руки от ее груди.
– Не знаю… Может, спросить…
– Спрашивай, – сказал он и прижался ближе – мужская рука оставила ее грудь, скользнула вниз по спине и сжала другую мягкую округлость, а губы Рагнера начали ласкать ее шею.
– Ваша Светлость…
– Что? – приподнялся он и засмеялся. – Ваша Светлость? Ну-ка, Грити, скажи «Рагнер».
– …Рагнер, – несмело произнесла она (слышать свое уменьшенное имя от Лодэтского Дьявола ей казалось странным, а звать его самой по имени было еще более диковатым).
– А теперь повтори мое имя и задай свой вопрос, Грити, – прошептал он, продолжая целовать ее шею. Его пальцы опять нырнули в розовую расщелинку между ног девушки.
– Я хочу спросить… Рагнер, – не без труда выговорила она его имя. – О кресте на вашей… твоей спине. Откуда он?
Рагнер приподнялся и, вздыхая, убрал руку из ее промежности. Даже в темноте она увидела, что он нахмурился.
– Нет, не расскажу, – серьезно ответил он. – Тебе не стоит знать. Я не люблю об этом говорить и не буду… И тем более сейчас.
Он помолчал, разглядывая ее.
– Так… Настало время заняться тобой по-настоящему, – сказал он, усаживаясь на кровати. Маргарита похолодела, вспомнив слова кухарок о том, что он точит меч костями красивых любовниц. То, что Рагнер стал делать дальше, еще больше ее напугало – он перевернул ее на живот, притянул к себе и положил ее бедра на свои колени, словно собирался пороть розгами. Пытаясь понять, что он удумал, она смотрела широко раскрытыми глазами на его едва различимый в темноте широкоплечий силуэт и наклоненное лицо, спрятавшееся под длинными волосами.
– Расслабь тело, – потребовал Рагнер, трогая ее ягодицы одной рукой, а пальцами второй руки медленно проводя между ее половых губ. – Расслабь, говорю, и успокойся. И не бойся ничего, а то я вижу твои круглые глаза. Очень красивые, – с улыбкой добавил он. – Лучше отвернись, опусти веки. И ни о чем не думай. Когда ощутишь, что тебе приятно, то сосредоточься на этом чувстве и держись за него. Только о нем и думай. Я всё равно от тебя не отстану – буду хоть до утра тебя мучить… до утра следующей триады, то есть еще завтра целый день… Может, и дольше…
Он замолчал и продолжил очень медленно поглаживать ее промежность пальцами. Маргарита отвернулась и закрыла глаза. Вспомнив, как он уже до этого ее ласкал и как ей это было приятно, она отрешилась от всех мыслей – и неожиданно почувствовала пронзительные и сладкие прострелы, от каких немели ноги и пробирало до самого нутра. Она стала чаще дышать, затем чуть слышно стонать, замечая, что и мужчина тяжело дышит в возбуждении. Но он не спешил овладевать ею, дарил ей удовольствие и, созерцая ее наслаждение, сам получал его. Достаточно усладив взор, Рагнер вылез из-под девушки, оставил ее лежать на животе, сам же забрался сверху. Он крепко обхватывал Маргариту двумя руками – так, что у нее сбивалось дыхание, его нос водил по ее затылку и за ушами, большие губы то искали ее губы, то приникали к шее, усиливая волны сладких ощущений – будто зыбь на воде, вздымаясь всё круче, перерастала в морскую бурю. Вскоре волны блаженства стали захлестывать сильнее, пронзать глубже, доходя до сердца, – девушка уже вскрикивала и часто стонала в такт убыстрявшимся движениям. Рагнер сам начал постанывать и прошептал что-то на лодэтском, после чего опять очень крепко обхватил Маргариту, вмял ее в себя и уже медленно стал раскачивать ее тело своим: то вперед, вдавливая в постель, то чуть забирая с собой назад. Удовольствие поднималось откуда-то изнутри, заполняя плоть и придавая ей невесомость. Маргарита схватила в кулак простыню, чтобы не взлететь ввысь, как облако, или не растаять, как пар. Рагнер снова что-то прошептал ей на своем языке, перевернулся вместе с ней на бок, положил руку к ее промежности и надавил там. Другой рукой он примял одну из ее грудей, припал губами к тонкой коже за ушами и продолжил неторопливо двигаться, растягивая наслаждение. Маргарита забыла с кем она и где – волны из самой сладостной услады стали подниматься выше и выше, достигать сердца, плеч, шеи, а внизу живота появилось слабое ощущение теплого пузыря. Внезапно «пузырь» лопнул – ее тело пронзила судорога, а она сама резко дернулась – и в это же время Рагнер низко застонал и затих. Они оба молчали, слушая дыхание и биение сердец друг друга, по их ногам разливалась нежащая истома. Через пару мгновений Рагнер опять надавил рукой на низ ее живота, прижал девушку к себе, и продолжил очень медленно двигаться, вызывая новые, уже слабые волны удовольствия, от каких она вздрагивала и сжималась.