Когда Соолма появилась в той комнатке, брат Амадей снова впал в забытье. Соолма смерила Маргариту жестким взглядом, пытаясь понять, не выдумщица ли эта пленница к прочим своим недостаткам, но без возражений осталась с больным на время, пока Маргарита прибирала обеденную залу после второго завтрака.
Кушать в полдень Маргарита не стала – и Гёре с поварятами были ей противны, и все остальные мужчины тоже. Советы Герраты она тоже больше не могла слушать. Но даже сделать уборку в спокойствии ей не позволили: Гюс Аразак по-хозяйски завалился в обеденную, вальяжно уселся на скамью спиной к столу и устроил на нем локти.
– Что, У́льви, снова пол метешь? – мерзко скалился он.
Маргарита не отвечала. Гюс Аразак сидел, широко раскинув руки и раздвинув ноги. Его распахнутый кафтан бесстыдно показывал нательную рубаху в мокрых пятнах от пота и топорщившийся складкой гульфик штанов.
– Как закончишь, то усядешься на свою метлу и к Дьяволу полетишь, да, ведьма? Ой, забыл, – издевался Гюс. – Дьяволу ведьма больше не нужна! И Свиннаку, жирному, старому м…даку, ты тоже надоела, верно? Кто следующий? Молчишь, ведьма? Знай: и до меня очередь дойдет! Я тебя так отделаю, что то, что с тобой сделал Идер, покажется тебе мелочевкой. Я тебя драть буду, девчонка в красном чепчике, пока ты не сдохнешь, – ласково пропел он. – Что молчишь, девчонка в красном чепчике? Это ведь ты была тогда на площади… Про тебя это? Лодэтский Дьявол в город наш придет – и шлюху в красном чепчике он отъе…т. И так и сяк ее он будет драть, везде руками станет залезать, – широко улыбался Гюс. – Лодэтский Дьявол в город наш придет, градоначальника тогда он и пригнет, – не унимался Гюс. – Ну что, шлюха, хорошо вчерашней ночью вы с герцогом низили градоначальника? Тебя саму-то хорошо Дьявол нагибал? Так и сяк? Вдоль и поперек? Руками всё тебе облазил?
Сохраняя молчание, Маргарита понесла метлу в кухню. Она думала уйти, ничего не ответив Гюсу, но когда она вернулась в обеденную залу, он ей крикнул:
– Я уже всё Лорко рассказал! Считай: все знают!
Маргарита остановилась около выхода, оборотилась к нему и гневно проговорила:
– Гюс I Помойный, король мусорного бочонка и всех его отходов! Я тоже уже всё герцогу рассказала! Расскажу Геррате – все будут знать! Не допекай меня! Чтобы близко ко мне не подходил и не заговаривал со мной! А то и здесь тебя ославлю!
Видя, что Гюса перекосило от ярости, но он, этот рослый здоровяк, продолжил трусливо сидеть на месте, Маргарита, довольная своей победой, гордо удалилась. И ее мало беспокоило то, что наговаривал на нее Аразак. Дать ему сдачи и видеть после его лицо – только ради этого не стоило кидаться из окна в первый день Весенних Мистерий.
________________
Толстая Тори отсчитала пять ударов – в ратуше началось время праздничного обеда, а брат Амадей зашевелился и открыл глаза.
– Брат Амадей, – протерла его лоб Маргарита, – вы меня слышите?
– Да… – донеслось до нее.
Черные глаза на истощенном, обросшем щетиной лице ясно смотрели на девушку.
– Где я, сестра?
– В ратуше, я же говорила, – тихонько вздохнула Маргарита. – Не помните?
– Всё кружится в голове. Не знаю, что на самом деле, а что нет…
Маргарита протерла его губы влажным куском ткани.
– Пить вам нельзя, – пояснила она и увидела знакомую улыбку-полутень.
– Я в ратуше? – улыбался праведник. – Я и ты в плену у Лодэтского Дьявола?
Маргарита кивнула, поджав губы и как бы говоря, что им не слишком повезло.
– Я пойду и приведу женщину, которая вас лечит. Вы постарайтесь побыть еще немного в сознании…
Она побежала за Соолмой, позабыв обо всем. О Рагнере тоже. Вспомнила, когда подошла к его спальне. Молясь, чтобы герцога не оказалось в комнате, она постучалась. Но злополучная доля ей не изменяла – Рагнер Раннор, вернувшийся несколько минут назад, открыл дверь и удивился, увидев ее. Он непонимающе нахмурился, и Маргарита поспешила сказать:
– Брат Амадей пришел в себя. Соолма наказала, чтобы я ее позвала.
– Понятно, – не переставая сдвигать брови, ответил он.
Рагнер что-то сказал своей подруге, и они, прихватив с собой полотнище для бинтов и сумку с лекарствами, вместе направились к брату Амадею. Маргарита вслед за ними вошла в комнатку праведника.
Брат Амадей с теплом и любовью посмотрел как на мрачного Рагнера Раннора, так и на свирепую лицом Соолму. Рагнер в ответ бросил на него самый грозный взгляд, на какой только был способен, но брат Амадей не сдавался и не менял выражения лица. От злости ноздри Лодэтского Дьявола стали расширяться, но и это не проняло праведника. Рагнер, чего с ним не случалось уж лет четырнадцать, первым отвел взгляд. Прислонившись к стене, сложив руки на груди и перекрестив голени, он стал хмуро наблюдать за тем, как Соолма изучает состояние больного и подносит к его рту чашку с водой, а Маргарита опускается на колени перед кроватью и берет священника за руку, словно пытается поделиться с ним частью своих сил.