– Да, с Гёре я виновата, – в гневе развернулась Маргарита. – Я брата спасала, а приставать начал он! Но я виновата… А тебе я что сделала? С твоим Ольвором меня герцог вынудил выехать. Почему и ты? Почему не заступилась?
– Я-то как все. Цупротиву всех-то ходить незьзя. И ты тожо не выдёлывайся-то. Авось сызново воротица-то к нам цтанеца.
– Я-то не как все! – резко ответила Маргарита и гордо пошла вверх по лестнице.
В спальне Рагнера прибиралась Соолма, вернее, она уже заканчивала менять постельное белье. Ночная сорочка Маргариты лежала на стуле. С досадой девушка вспомнила, что в уборной, на угловой перекладине, сушатся ее огромные «сильванские исподники», какие Соолма, конечно, снова узрела.
«Да что же мне так не везет-то! – в сердцах думала она. – Как назло, стоит только в этой спальне белье оставить – так Соолма тут как тут! Может быть, она всё же не успела зайти в уборную. Ну пожалуйста, Боже… Хватит с меня и того, что она утром уже трогала мое белье и даже его складывала».
– Можешь пользоваться шкафом в уборной, – произнесла Черная Царица, словно догадавшись о мыслях Маргариты. – Рагнер там ничего не хранит, а свои вещи я забрала.
– Спасибо… – искусно изображая признательность, произнесла Маргарита, но не получила и слова в ответ, хотя рассерженной Соолма не выглядела.
Айада меж тем обрадовалась появлению Соолмы, а тем более тому, что та начала ее кормить. И для Маргариты второй завтрак стоял на столе. То ли Геррата пожалела о слишком строгом приговоре ночного суда, то ли пыталась помириться с «интимусом» герцога, но вместо вареной лепешки на тарелке лежали ломтики морковной пастилы, щедрый кусок крольчатины, пюре из каштанов, да в чарке белели густые сливки.
– Соолма, – осмелилась побеспокоить Черную Царицу Маргарита, – скажи, пожалуйста: а где ты свое белье сушишь? Ты ведь рубашку герцогу откуда-то принесла. А то мне неудобно, если…
– Тебе неудобно?! – с презрением воскликнула Соолма, не переставая гладить собаку, пока та чавкала у своей миски.
– Соолма, я просто спала здесь, и всё… – оправдывалась Маргарита. – Так вышло. Ты же знаешь, почему и как… Спасибо за простыню для купели. И что утром мое белье в платье спрятала и сложила его красиво, тоже спасибо…
Соолма гордо подняла голову.
– Я это не для тебя делаю. Так хочет мой муж – и я это делаю для него. Не думай о себе слишком многого. Впрочем, – согласилась Соолма, – и правда не стоит тут развешивать исподнее. Есть комната. Там я стираю и сушу для него одежды. Ключ – у меня. Когда тебе будет нужно – я дам.
– Спасибо большое. Ты такая… ужастимиленькая! – как можно теплее сказала Маргарита, сделав «очаровательное личико» по примеру Филиппа, и тут же пожалела: как показалось девушке, Соолма едва в нее не плюнула.
________________
После второго завтрака, в час Веры, Маргарита прочла по памяти короткую молитву, поблагодарила Бога за перемены и навестила брата Амадея. Праведник еще был очень слаб и всё время лежал в постели. Всего за пять дней, что его щеки не знали бритвы, у него отросла густая черная щетина, напоминавшая бородку. Его одели в нательную рубаху, но при появлении девушки он попросил Лорко дать ему еще и кафтан – в нем он стал так сильно походить на обычного горожанина, что если бы не черные ласковые глаза, то Маргарита приняла бы брата Амадея за одного из соседей-лавочников с безымянной улочки.
Смахивавший на енота Лорко теперь не подшучивал над Маргаритой. Он хмуро встретил ее и из вредности остался в комнате – расположившись в оконной нише и водрузив одну ногу на подоконник, он с тоской наблюдал за поединками на площади. Маргарита села на стул у кровати, а Айада деловито улеглась перед ней и пыталась следить сразу за обоими мужчинами.
– Как вы, брат Амадей? – спросила Маргарита. – Герцог Раннор думает, что мой супруг совсем скоро придет: сегодня или завтра… Недолго осталось… Мы вас тоже обязательно заберем, не сомневайтесь.
– Я не пленник – так сказал герцог Раннор, – кивнул головой брат Амадей. – Думаю, он будет крайне рад передать меня под опеку других и избавить себя от хлопот.
– Так мяне лизшь пару днёв нужная тябя тёрплять, бародатый, а? – подал голос от окна Лорко.
– На всё воля Бога, брат Лорко.
– Воля герцогу, не хотишь, а?
– Ты так можешь считать – это твое право, брат. Я же на службе у другого господина, поэтому думаю иначе. Мой Господин тоже желает, как и твой, чтобы я помогал людям. Еще он на меня никогда не кричит и ни к чему меня не принуждает: вот я и не знаю бранных слов. А как твой господин обращается с тобой, брат?
Лорко не ответил – снова стал смотреть в окно.