– И как он к вам попал?
– Просто: я убил его прежнего владельца и честно заслужил оружие. Кстати, я назвал меч Ренгар – своим именем, только наоборот: он мое отражение… Там, на рукояти, две звезды с пятью лучами, одна перевернута. Все знают строки из Святой Книги о пропорциях человека – про круг или квадрат… ну и где центр плоти тоже. Сама звезда вписывается в круг, а вот если человек встанет, как пятиконечная звезда, то получатся, что он руками выпадает из окружности, то есть из меридианской звезды, а ногами из квадрата или из меридианского креста, центр же в пупке или около. Свобода, одним словом, – никаких рамок нашей меридианской веры! Правда, эти измышления не мои, а моего друга… Я же сперва думал лишь о том, что такая звезда мне напоминает о море и о том, как здорово качаться на волнах в теплый день. Распластаешься, отрешишься от всех мыслей, закроешь глаза и кажется, что уже не в этом мире… и даже немного другой человек…
– А что означает перевернутая звезда?
– Не знаю, – ответил Рагнер, принимаясь за еду. – Это же бальтинский меч. Когда Ренгар ковался, те язычники о меридианской вере слыхом не слыхивали, так что явно вкладывали какой-то иной смысл в символы. А его прежнего хозяина, мертвеца, уже нельзя было расспросить.
Рагнер быстро съел свою лепешку, вытер руки салфеткой и, отпивая из простой глиняной чашки напиток бедняков, желудевый завар, сказал:
– Я сегодня буду около полуночи. Не жди и ложись спать. Дверь не запирай – Айада никому не даст к тебе подойти, не бойся.
Внезапно Маргарита решилась на непростой для себя разговор. Она отложила лепешку и уставила глаза в стол.
– Вы же знаете, что мой супруг меня бросил! – в отчаянии сказала девушка. – Срок вышел, и раз его еще нет, то он не придет. Я сама… его уже не жду… – дрогнувшим голосом проговорила она.
– Только не плачь! – воскликнул Рагнер, шумно ставя на стол чашку. – Довольно мне тут слезы свои лить, – жестко сказал он, но когда Маргарита на него посмотрела, то не увидела ледяного стекла во взгляде. – Научись уже не реветь из-за тех, кто этого не стоит. Не придет – так не придет, – вздохнул он, помолчал и добавил: – Я давно допускал, что так может случиться: без твоего супруга обойдусь. Замок пока не буду штурмовать – лишь время тратить. Подождем войск с юга и будем с ними сражаться. Может, тогда ваш Альдриан, после того как мы его последнюю надежду уничтожим, образумится и сдастся. Если нет – выгоним его, и будет Альдрианом Безземельным. Не думал, что всё так затянется, но, – улыбнулся он и заглянул Маргарите в глаза. – Но мне так даже лучше: подальше от всей этой новой герцогской жизни, что ждет меня дома.
– А со мной, что будет?
– Нууу… Всё же я думаю, что твой супруг может мне потом пригодиться, – снова стал пить темный напиток Рагнер. – Посмотрим… Пока будешь здесь. Как уйдем из города, то отпущу тебя, так что не кисни.
Маргарита, не поверив тому, что слышит, уточнила:
– Отпустите? Без всяких условий.
– На все четыре стороны. Даже подброшу до дома дяди.
– Спасибо, – улыбнулась она и с благодарностью посмотрела на него, но тут же обеспокоилась другим вопросом: – И я здесь всё это время буду жить? В вашей спальне?
– Как по мне, с тех пор как ты здесь, я из-за тебя более бед не знаю. Как тебя переселишь? У тебя нынче платья красивые и белье тонкое. Чтобы опять тут все из-за тебя передрались? Мне точно не до этого. Или… – пристально посмотрел на нее Рагнер, – тебя что-то не устраивает? Не стесняйся, говори… Ну же?