Маргарита решила, что ее падчерица проводит суконщика, и со громоздким часословом в руках покинула Малиновую гостиную, оставив там Енриити с Гиором и портнихой. Кабинет Ортлиба Совиннака находился неподалеку, и она постучалась туда.
– Кто там еще?! – донесся раздраженный рык градоначальника.
– Я… – робко приоткрыла дверь Маргарита. – Я соскучилась…
Ее супруг откинулся на высокую спинку своего стула и заулыбался.
– Что с нарядом, моя красавица?
Маргарита, пожимая плечами, подошла к нему.
– Гиор Себесро сказал, что ты не хочешь, чтобы на меня смотрели те, кто могущественнее тебя, – сказала она, думая, что муж позабавится.
– Да, он всё понял верно, – устало ответил грузный градоначальник.
– Я могу вовсе не посещать замок. Скажешь, что я нездорова.
Она положила большой часослов на письменный стол и сама присела туда же, около мужа, а Ортлиб Совиннак провел ручищей по бедру девушки и оставил на ее коленке ладонь.
– Прятать тебя всю жизнь у меня не получится, – вздыхая, сказал он. – А жаль… Пусть увидят и потеряют интерес… Ты лучше поднимись к себе, – помолчав, добавил он. – Тебе не стоит тут бывать. Сюда являются разные люди, которых лучше не знать и не видеть. И дел у меня много. Я не приду сегодня ночью, так что выспись.
– Ооортлиб, – обиженно простонала Маргарита. – Сегодня же Патроналий! Ты даже такое важное семейное празднество пропустишь? Я думала: мы проведем вечер вместе, понежимся в купели, а потом… Так у нас никогда не будет детей! Даже Залия сразу понесла, а я еще нет! Хочу малыша!
– Ты сама еще малышка…
Он подтянул ее к себе на колени, стал целовать ее губы и шею, отчего она в наслаждении закрыла глаза. Большие руки Ортлиба Совиннака смахнули белый убор с головы жены и ее головную повязку, освободив водопад золотистых волос, умело расстегнули платье на спине девушки и спустили его с ее плеч. Обнажив Маргарите грудь, он припал к ней поцелуями, сминая эти мягкие округлости и тяжело дыша. Его черная тока тоже упала на пол к белому колпаку, сам он положил красавицу на письменный стол, встал между ее раздвинутых, оголенных ног и сильнее задрал подол ее платья.
– Детей хочешь? – жарко прошептал он, начиная расстегивать свой гульфик. – Может, сейчас выйдет…
В удовольствии от ласк Маргарита закрыла глаза и не увидела, как тканая шпалера в углу зашевелилась – через потайную дверь в кабинет ввалился мокрый и уставший Идер Монаро. Ортлиб Совиннак быстро прижал к себе жену, опуская ее юбку и пытаясь собой закрыть ее простоволосую голову.
– Что за… Идер! – рявкнул он сыну. – Чё встал?! Пошел вон!
Идер молча отогнул шпалеру и скрылся за ней, а Ортлиб Совиннак начал натягивать на плечи жены платье.
– Говорил же тебе, что не стоит здесь бывать! – раздраженно говорил он Маргарите.
– Прости, – виновато прошептала Маргарита, поправляя одежду. – Я не хотела, чтобы так вышло…
– Да, не хотела… – проворчал он.
– Прости, – еще раз повторила она.
Девушка подняла оба головных убора и положила их у часослова на стол, после начала крутить волосы в жгут и натягивать на них повязку.
– Давай помогу, – подошел Ортлиб Совиннак к жене.
Ничего не говоря и краснея, Маргарита надела двурогий колпак, пока он держал ее волосы. Потом Ортлиб Совиннак с нежностью поцеловал девушку в пушок волос на затылке и, поглощая ее своими плечами, обнял со спины.
– Не надо было и мне сходить с ума, – уже спокойно сказал он. – Не зря для этих дел есть спальня. Поднимайся сейчас наверх и займись рукоделием. Я буду очень занят – не отвлекай меня. Идер спешил – значит, есть срочные вести из Нонанданна.
Маргарита в волнении повернула голову к мужу.
– Не бойся, – размыкая объятия, произнес Ортлиб Совиннак. – Каких бы новостей ты не услышала – не тревожься. Если я сказал, что смогу защитить Элладанн, то смогу. А тебя я буду защищать в первую очередь, – легко поцеловал он жену в губы и поправил черный морион у нее во лбу. – Уходи теперь, прошу, любимая…
Маргарита взяла свой часослов со стола. Тоскливо думая о ненавистном вышивальном столе, смущенно вспоминая такое несвоевременное появление Идера и расстраиваясь тому, что проведет ночь Патроналия в одиночестве (будто и не замужем вовсе!), она поспешила удалиться из кабинета. Ей оставалось утешаться тем, что во втором году сорокового цикла лет Патроналий, отмечаемый в первый день месяца Юпитера, выпадал дважды: следующее празднество отцов и покровителей обещало быть где-то в конце восьмиды Любви – и уж тогда-то супруг наверняка не покинет ее.