– Спасибо за добрые слова. Не знаю, что сказать, – натянуто улыбалась Маргарита. – Желаю вам встретить достойную девушку.
– Я понимаю, что смущаю вас. Но смущу еще больше. Я не думаю, что останусь жив. Если я встречу врага, то буду биться – не стану отступать Я готов к смерти. Вот только… Бывает, что не сразу умираешь. Бывает целая минута перед концом, а то час или больше, если не повезет. Мне бы хотелось вспоминать что-то милое напоследок. Рыцарь годами поклоняется своей прекрасной даме, не получая взаимности, как раз для того, чтобы в походах и при смерти думать о дорогой его сердцу красавице, чтобы согреваться теплом от подобных дум. Я не рыцарь, но уже воин… И у меня сегодня день рождения. Мне исполняется двадцать восемь… Можно… – он помолчал и продолжил: – Можно вас поцеловать?
– Не надо, – ответила оторопевшая девушка. – Это же не взаимно. Я налгу и вам, и супруга буду обманывать, а сама в Ад попаду – мне там за такое черти станут губы жечь…
– Нет, если вы не ответите на мой поцелуй, то черти вас в Аду не тронут – лишь меня одного… А я даже там буду улыбаться, вспоминая вас… Госпожа Совиннак, я не подумаю о вас дурного, никогда более не побеспокою вас подобными просьбами и никогда никому не расскажу. Я знаю, что и вы будете молчать, – и мне именно это нужно. Мне хочется иметь тайну, какую хранят влюбленные, сокровенное воспоминание: то, о чем мы будем молчать, но оба помнить… А то мне и вспомнить нечего. Я никого не любил, и меня не любили… Хочу хотя бы обмануться перед гибелью… Прошу, закройте глаза, – тихо попросил Гиор. – Отвечать не надо. Прошу тебя, Маргарита, молю… Грити… Окажи милость перед моим концом… Подари милосердие…
И слова, и голос Гиора тронули девушку – ей стало его жалко.
«Это очень неправильно, – думала она. – Гиор, оказывается, не имеет греха мужеложства. Но с другой стороны – это такой же поцелуй, как с герцогом Альдрианом, ничего не значащий поцелуй и безответный, а Гиор и впрямь может умереть… Возможно, благодаря ему, останутся живы Ортлиб, дядя, Филипп, Синоли и Нинно, а он умрет. Какой же он, должно быть, сейчас несчастный – осознал, что хочет любить, когда может быть слишком поздно. Была бы у него любимая, он не пришел бы ко мне в свой день рождения с такой неправильной просьбой».
– Только если это будет такой же поцелуй, как в щеку, – начиная смущаться и розоветь, тихо проговорила девушка. – Не пытайтесь пойти дальше, а то я закричу. И не надейтесь ни на что – я люблю супруга. В первый и последний раз.
Нахмурив брови, Маргарита закрыла глаза. Затем она почувствовала на своих губах губы Гиора. Ей всегда казалось, что из-за его бледной кожи они должны были быть холодными, как у ящерицы, но они оказались очень горячими, как у больного лихорадкой. Отвечать на поцелуй она не стала.
– Спасибо, – поднимая голову, проговорил Гиор. – Не переживайте, я обязательно умру и об этом никто не узнает.
– Нет, не умирайте, – вздохнула Маргарита. – Пожалуйста, возвращайтесь живым и выгоните лодэтское чудовище отсюда – вот что вы обязательно должны сделать.
Гиор поклонился и затем направился к выходу.
– Ваш супруг, госпожа Совиннак, точно сможет обеспечить вам защиту? – спросил он, оборачиваясь к Маргарите на крыльце.
– Да, – твердо ответила она, мечтая, чтобы Гиор Себесро скорее ушел. – Вне всякого сомнения. Я в этом ничуть не сомневаюсь.
________________
Оставшись одна, Маргарита села на скамью в гостиной и неосознанно обняла ладонями щеки. О поцелуе она позабыла, едва за Гиором закрылась дверь, погрузившись в размышления о том, как предупредить мужа, что войско бросает Элладанн. Идер где-то гулял с собаками. Самым простым представлялось именно его отправить к отцу.
Енриити спустилась к ней с лестницы. С того места, куда Гиор позвал Маргариту, балкон не просматривался: Енриити легко могла там затаиться и подслушивать.
– И о чем вы ворковали? – с вызовом спросила мачеху хорошенькая Енриити. – Словно любовники…
– Енриити! – возмутилась Маргарита. – Девица не должна о таком даже еще знать! И это слово, вообще, неприлично произносить культурным людям! А предполагать такое – это мерзость! И еще мерзость – то, что ты подслушиваешь!