– Кочерга те любая? Не запамятувай сказаться муженьку, м…даку жирному, ча моя дюжая кочерга до глотки твойной долезла! – на этих словах он разодрал надвое, и спереди, и на спине, платье Маргариты, а затем порвал ее сорочку, как делал с приговоренными к плети женщинами, обнажил ей плечи и грудь. – И сказывай, ча тебе пришлася по вкусу́ моя дюжая кочерга, потаскуха, – одновременно нежно и зло говорил палач, задирая юбку девушки и приспуская вниз ее трусики.
Она извивалась всем телом и кричала, а Эцыль хохотал. Маргарита уже почувствовала ягодицей его половой член, когда донесся вопль Фолькера. Эцыль вжал голову Маргариты в постель и приподнялся. Дверь распахнулась – в нее спиной вперед ввалился палач-сын и, обливая всё вокруг бьющим из шеи фонтаном крови, упал на пол. Идер Монаро с длинным кинжалом в руке медленно зашел в комнату.
– Фолькер! – тонко воскликнул палач-отец и, осознав, что сыну уже не помочь, не оправляя штанов, двинулся на Идера.
Идер ловко увернулся от могучих рук палача и ударил Эцыля локтем в спину. Через мгновение в яремной ямке палача торчал кинжал, а Идер с бесстрастным лицом проворачивал его. Эцыль жил не больше минуты после того, как Идер вынул кинжал и вытер его о капюшон поверженного противника. Палач хлопал ртом и хрипел. Руками он пытался зажать рану и даже подняться с колен, но вскоре рухнул на пол. Маргарита, сидя на кровати, смотрела на залитые кровью стены и ковры. Одна из серебряных чаш, что выпала из сумки Фолькера, будто, уменьшившись в размере, перенеслась из ее жуткого сна на пол спальни и теперь, наполненная свежей кровью, как бы предлагала себя испить, приобщиться…
От этой мысли Маргарита вздрогнула, пришла в себя и, собирая на груди платье, слезла с кровати. Она отвернулась от Идера и мертвецов, прикрылась волосами и нервно произнесла:
– Ссп… асибо, Идер, – задрожал ее голос, а руки затряслись. – Ддаже не ппредставляешь… Я думала, ты нас бросил…
– Любимый! – кинулась с балкончика на шею Идера Тини, простоволосая, как и Маргарита. – Любовь моя, – шептала она, целуя его и роняя слезы радости. – Я знала, что ты появишься вовремя… Идер! Я так люблю тебя! Люблю и всегда буду любить до самой смерти!
Идер посмотрел на нее, улыбнулся, взял лицо Тини обеими руками и поцеловал девушку в лоб.
«Я ведь ничего не знаю о Идере Монаро, – подумала Маргарита, отворачиваясь от влюбленных. – Он такой замечательный. Пусть он первую спасал Тини – он спасал любимую, – так и нужно…»
– Мне надо переодеться, – выдохнула Маргарита, подходя к гардеробной и поглядывая на своего насильника – Эцыль, с выпученными глазами и открытым ртом, лежал на боку, а из гульфика его штанов выглядывал уже безвредный детородный орган крайне скромных размеров. – Я недолго… Дайте мне всего пару минут, и пойдемте отсюда побыстрее.
Она обратила лицо к открытой гардеробной и услышала нечленораздельные, клокочущие звуки. Резко повернув голову назад, Маргарита увидела, как Тини падает с безвольно повисшей головой. Идер Монаро, наступив ногой на мертвое тело своей любовницы, направился к Маргарите.
Идер молчал. В его обычно таких равнодушных карих глазах горел жар. Маргарита поняла, что следующей он убьет ее.
– Идер, – как можно спокойней заговорила Маргарита, замирая от страха. – Пожалуйста, не убивай… Пожалуйста…
Он медленно к ней приближался, странно улыбаясь. Маргарита, судорожно сжимая на груди порванное платье, стала отступать от гардеробной к кровати.
– Я не буду тебя убивать, – ответил Идер.
Он рванулся вперед и ударил Маргариту в лицо, отчего у нее потемнело в глазах. В следующий миг он опустил кулак снова, на другую сторону лица девушки, – и ее отбросило на постель. Идер запрыгнул туда же с ногами. Он поднял с подушки шарф-платок, что ранее развязал Эцыль, и рывком, так что чуть не выдернул Маргарите руки, подтащил ее к резному изголовью кровати. Надавливая коленом на ее шею, Идер плотно приматывал ее запястья к одному из отверстий, в середине спинки. Она же от недостатка воздуха сипела и теряла сознание. Когда Маргарита, откашлявшись, снова смогла дышать, то Идер уже стянул с нее трусики и раздвигал ее оголенные ноги, облаченные только в чулки до колен и короткие сапожки.
– И… тэр, – прошептала Маргарита, глотая воздух и начиная плакать. – Ппожалуйста… не нато. Лучше убей… Пожалуйста…
– Недостаточно заплатишь, – ответил он.
– Оо… ртлиб тебя убьет. Всё равно узз… нает и убьёёёт, – содрогаясь от отвращения, заплакала она, потому что руки Идера больно сжали ее груди.