Вечер сорок третьего дня Смирения стал для захватчиков Элладанна восьмым вечером после удачного штурма города. Эту «медиану» лодэтчане решили отпраздновать, и по окончании обеда в залу собраний набилось еще больше людей, чем обычно. Расходиться они не планировали до полуночи. Маргарита, подметая пол в обеденной зале, слышала музыку, женское пение и взрывы хохота. В кухне еще шуршал Гёре, поскольку лодэтские вояки, не считая мужчин-поваров себе ровней, брезговали отдыхать за кружкой пива рядом с «самым важным чоловеком», но Хельху и Геррату за тот же труд уважали и всегда были рады их обществу. По той же причине Геррата раздавала еду: с ней здоровые и страшные мужики не пререкались, а на слова Гёре не обратили бы внимания и «потёрзали бы стоко хлебов, скоко бы цмогёли» – так говорила эта длинноносая женщина с большой родинкой над большим ртом.
Закончив уборку, Маргарита отнесла в кухню метлу и, уже покидая обеденную залу с намерением сразу последовать на третий этаж, столкнулась на ее пороге с Аргусом.
– Пъойдём цо мной, – сказал он, останавливаясь в дверях. – Выпёй ц нами. Хватид скудчадь навёрху.
– Я не пью ничего… одни чисты воды… – в замешательстве ответила Маргарита. – Я к себе пойду.
– Общениём ц нами гнузшаца? – спросил Аргус таким тоном, что девушка опешила. – Это дчесть для плённика, эцли ёго за зтолом цо всэми кёрмят и односяца дак, как к тёбе. Будь благодарна.
– Я весьма благодарна… – ответила Маргарита, хлопая глазами и отыскивая причину для отказа. – Просто…
– Пъойдём, – завел Аргус руку за ее спину и подтолкнул девушку к выходу. – Тъи цо мной, нидчего нэ бойзя. Выпёй кружку пиво и пъойди навёрх. Я бёщаю.
Маргарита не решилась больше протестовать, и покорно пошла с Аргусом в Залу Торговых собраний.
Раньше девушка никогда не была там, где заседали могущественные богачи, решая, как им стать еще могущественней и богаче, но и она поняла, что зала собраний сильно переменилась. Теперь в огромной комнате все стулья стояли как попало; на массивном столе с резной кровлей, за каким ее муж проводил заседания, разложили закуски, кружки и бочонки, а на трон под соколом герцогов Лиисемских забралась Эмильна. Свесив одну ногу через подлокотник, она играла на лютне и чарующе пела на непонятном для Маргариты наречии. В залу принесли подушки и бросили их на пол, втащили столики и несколько покрытых коврами скамей со спинками. На одну из них упал Аргус и сказал Маргарите сесть рядом, следом девушке вручили громоздкую деревянную кружку с пивом. Лорко послал пленнице воздушный поцелуй, Эорик печально посмотрел, Гюс Аразак мерзко ухмыльнулся. Маргарита поняла, что сотворила глупость, придя сюда, но она верила Аргусу и надеялась, что он сдержит свое обещание: скоро отпустит, не причинив ей зла.
Поднимая двумя руками тяжелую кружку, она сделала несколько глотков пива, когда, переговариваясь, рядом с ней на скамью уселись двое мужчин. Аргус приобнял девушку и притянул ее к себе, подальше от этих двоих. Маргарита не знала, чем отвечать, – она хмурила брови, а Аргус ей улыбался; его томные глаза подернулись мутной, пьяной пеленой. Эмильна, не прекращая петь, пускала в Маргариту отравленные стрелы из своих черных, злых очей. Сама несчастная пленница чувствовала себя так же, как за столом герцога Альдриана: уйти нельзя и терпеть мочи нет. Всё, что она могла предпринять, – быстрее допить пиво, что и стала делать.
Осушить в короткий срок двенадцатую часть ведра ей оказалось непросто. К тому моменту, как она выпила половину кружки и уже хорошо захмелела, Аргус стал наваливаться на плечи девушки, пригибать ее тяжелой рукой и ближе притягивать к себе. Пальцы мужчины начали легонько поглаживать ее плечо.
– Не надо, – сказала Маргарита, пытаясь высвободиться.
– Эй, я дак тебя защищаю, – ответил Аргус и его большой палец опять погладил плечо Маргариты.
– Пустите, – скривилась она, пытаясь сбросить его руку, и он опустил ладонь ей на талию.
– Я нидчего тебэ нэ сдёлаю, – прошептал Аргус – и рука со шрамом сползла еще ниже. Маргарита вскочила, он же попытался ее удержать. Кружка упала на пол, пиво пролилось на платье, но девушка вывернулась, освободилась и бросилась к выходу. Путь ей преградил бородатый здоровяк с повязкой вместо глаза. За ним еще с десяток мужчин встали, и они начали полукругом подходить к Маргарите. Она затравленно огляделась: Геррата не шелохнулась, чтобы ей помочь, Хельха сидела в обнимку с жутким Ольвором и виновато прятала глаза, Эмильна, оборвав пение, наблюдала. Эорик вышел, Лорко смотрел исподлобья и посмеивался, Гюс Аразак скалился, а Аргус довольно улыбался.