Сейчас Ладислас Руско медленно брел по Бульвару Президента в центре Нью–Портсмута в Средней Америке на своей родной планете, через плечо он нес сумку из искусственной кожи, которая была лишь немногим темнее, чем его собственная. В ней он нес листовки, которые он раздавал тем, кто брали их у него Было их очень мало, так как многие слышали о джиллочеловеке и не хотели с ним иметь ничего общего.
— Братья, послушайте меня, — говорил он время от времени, пытаясь привлечь внимание прохожих. — Я хочу сказать вам кое‑что, это может спасти нас всех.
Но похоже было, что никто не собирался выслушивать спасительные проповеди Ладисласа Руско, хотя здесь, в либеральной атмосфере Нью–Портсмута, ему, также, никто не собирался причинять вреда.
— Сестра, возьми и прочти это, — сказал он полной пожилой женщине, которая совершила ошибку, остановившись, чтобы поглазеть на него. — Это указывает нам спасение.
Женщина медленно закрыла рот, взяла из его рук листок и пошла прочь, качая головой. Маленький мальчик бросил в него апельсиновую корку и убежал. Из люка на мостовой вылез робот–уборщик, подобрал корку и скрылся обратно. Ладислас Руско продолжал свой путь.
На жизнь Ладисласа Руско не раз покушались. Его пытались линчевать, в него стреляли, даже угрожали ножом. Однажды пуля убийцы пронзила его легкие и он умер. Доктора залечили его рану, вернули его к жизни и просили впредь быть более осмотрительным. Руско же продолжил проповедовать свое учение всем, кто пожелает его слушать.
Не однажды его пыталась арестовать полиция разных городов, но всякий раз его освобождали. Даже несмотря на то, что его проповеди больше напоминали призывы к сотрудничеству с врагом, законы Галинской Лиги и Объединенной Земли в них не были нарушены. Ладислас Руско не причинил вреда никому, кроме себя, и его нельзя было рассматривать, как угрозу безопасности Земли и ее союзников.
Проповедь Руско в существе своем была чрезвычайно проста. В ней содержалось что‑то вроде этого: все разумные существа являются рабами одного Бога; джиллы не злые; они просто отличаются от людей; они отличны от человека, но равны ему; они и мы — части одного мира. В Галактике возможен мир, но для этого мы должны научиться понимать существ, которые, не взирая на их внешний вид, на самом деле являются нашими братьями. Чтобы доказать это, Руско сам наполовину стал джиллом.
Но из‑за того, что будущее человечества было неопределенным, из‑за того, что колониальные миры от ядерных бомб и энергетических лучей рассыпались в пыль, из‑за того, что сыновья и дочери гибли в межзвездном пространстве, мало кто прислушивался к сумасшедшему джиллочеловеку.
Итак, в Нью–Портсмуте был теплый весенний день, когда Руско сошел с тротуара, по цветной бетонной дорожке прошел в Харрисонский Мемориальный Парк и стал разглядывать высокие разноцветные фонтаны, вода которых поднималась на полсотни метров вверх, чтобы затем упасть в маленький пруд. По поверхности пруда плавала стая больших белых лебедей, которых периодически, при порывах ветра окатывало брызгами от фонтанов.
Две девушки, которым, очевидно, было лет по двадцать (хотя они могли быть вдвое старше, а может и более, и при этом выглядеть столь же молодыми и красивыми, так как в этом возрасте женщины просто не бывают некрасивыми) стояли на берегу пруда и бросали крошки хлеба лебедям. Они не смотрели в его сторону и, видимо, не подозревали о его присутствии. Руско медленно приблизился к ним с листовками в руке и поднял вторую руку в приветственном жесте.
— Сестры, — сказал он, — я должен поведать вам нечто.
Обе девушки обернулись и застыли, выпучив глаза.
— Ч‑что? — выдавила из себя одна из них.
Вторая, которая была повыше, потемней и посмелей, сказала:
— Вы кто такой?
— Я джиллочеловек, Ладислас Руско, — торжественно произнес он. Он улыбнулся, надеясь, что не испугал их. — Я несу послание.
Вторая девушка, которая была посмелее, немедленно привлекла внимание Руско. Она была высокой, почти такого же роста, как он сам, и пропорционально сложенной для своего роста. Она была светлокожей, но с черными, как смоль волосами (в прежних эпохах ее тип назвали бы испанским) которые обрамляли красивое лицо с тонкими чертами. На ней было платье из блестящей материи, которая была частично прозрачна и совершенно не скрывало то, что было под ним. Ее груди задержали внимание Руско, так как они были круглыми, большими, упругими, высокими и гордо оттягивали собой тонкую материю. Соски были хорошо видны, но ему захотелось разглядеть их поближе, чтобы видеть каждый пупырышек. Затем, его глаза отправились в путешествие вниз по ее телу, мимо тонкой талии, с удовлетворением отметив черный треугольник, между ее ног.
После этого он опять посмотрел на ее лицо и отметил, что оно столь же прекрасно, как и все остальное. У нее были карие глаза и пухлые губы, ее волосы были зачесаны назад и перехвачены там ярко–красной лентой. В общем, она была находкой для ценителя женской красоты, каковым являлся Руско до того, как нашел свое истинное предназначение.
— И что же это за послание, джиллочеловек? — спросила девушка пока он разглядывал ее. Ее глаза смело встретили его взгляд.
— Как зовут тебя, сестра? — спросил он в ответ.
— Мишель Бритт, — ответила она со странным выражением на лице, смысла которого он не мог понять.
— Мишель Бритт, Я Ладислас Руско. Вы слышали обо мне?
— Да, — сказала Мишель, поворачиваясь к. своей молчаливой подруге, а затем снова к Руско.
— Я видела вас по стереовизору.
— Тогда, вероятно, вы слышали мое послание, — сказал он выдав им, наконец, по листовке.
Только после этого он обратил внимание на вторую девушку, которая была меньше ростом, чем Мишель и одета точно в такую же одежду, которая показывала точно такое же количество прелестей ее молодого тела. В ее чертах было что‑то восточное, какая‑то особая прелесть, но она не могла сравниться с чувствительностью Мишель и с тайной, которую хранили ее глаза.
— Я слышала про него, — сказала Мишель.
— Я молюсь за любовь и понимание, — сказал Руско, — для всех существ.
Мишель хотела что‑то сказать, затем передумала и спросила:
— Ты действительно веришь во всю эту чушь?
— Посмотрите на меня, и лишь потом спрашивайте. Я стал братом всех разумных существ. Я человек и джилл одновременно. И то и другое во мне одном. Любовь и понимание возможны.
Мишель покачала головой и в ее глазах появился странный блеск.
— Я не верю этому.
— Но, сестра, это так!
Она посмотрела на его обнаженные половые органы.
— Пока еще ты человек.
— Ты говоришь это потому, что у меня нет женских органов, — сказал Руско. — Это так. Наши братья джиллы являются мужчинами и женщинами одновременно. Я тоже могу это делать.
Руско показалось, что Мишель сомневается.
— Как? — спросила она.
Руско улыбнулся.
— Существуют способы. Если бы я занимался сейчас любовью, то показал бы тебе.
— Не думаю, что мне необходима демонстрация.
— Мужчины могут любить мужчин, а женщины женщин. Ты знаешь это?
— Конечно.
— Я же могу любить кого угодно. И кто угодно может любить меня.
— Знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Мишель. — Я видела, как это делается. Даже сама этим занималась. Но мне это не интересно.
Она бросила многозначительный взгляд в сторону своей подруги, которая немного покраснев отвернулась.
— Да, но любить джилла! — сказал ей Руско. — Вот что должно последовать за этим. Мужчины и женщины будут заниматься любовью с джиллами. На этом войне придет конец.
— Ты и впрямь полезешь в постель с одной из этих тварей? — спокойно спросила Мишель, совершенно не удивившись его высказываниям.