Джефф несколько мгновений разглядывал результаты последних анализов в медицинской карте Реддика.
— Доктор Джефф, — медленно произнес Брейсер, чувствуя в себе пустоту не только от отсутствующих органов, — несколько дней назад вы говорили мне, что он столь же стабилен, как любой другой член команды этого корабля.
Медик взглянул на него и с грустью улыбнулся.
— Да, говорил, сэр. И сейчас это утверждаю.
— Вы хотите сказать, что мы все готовы сделать то же самое?
— Нет, нет, — возразил офицер–медик, он поднял руку ко лбу, в жесте, выражающем не то неуверенность, не то безнадежность. — Я имею в виду то, что неделю назад, ну, мистер Реддик был столь же, стабилен, как вы или я, если здесь вообще может идти речь о какой‑нибудь стабильности. Но если вспомнить, сэр, события, которые произошли на “Фарсалусе” несколько дней назад.
— Бунт? — спросил Брейсер.
— Да, сэр, — ответил доктор Джефф. — Он каким‑то образом повлиял на мистера Реддика. Этот бунт… ну Реддик, я полагаю, лелеял в душе надежду на то, что кто‑то отважится на это и ему сойдет с рук. Он надеялся, сэр, что найдется некий гений, который вызволит нас из этого кошмара. Э–э, извините, сэр, я имел в вид.
— Это кошмар, — сказал Брейсер. — Продолжайте.
— Так вот, сэр, когда бунт на “Фарсалусе” провалился, это что‑то надломило в нем. Я полагаю, он увидел всю тщетность своих чаяний. С его точки зрения, разумеется, сэр.
— Спасибо, доктор, — сказал Брейсер все еще ощущая в себе пустоту.
— Как долго он был мертв, — спросил Максел.
— Ну, согласно анализу, приблизительно три с половиной часа, сэр, может, немного больше.
— Ему может чем‑нибудь помочь анабиоз? — спросил Брейсер.
— Обычно в таких случаях помогает, сэр, но согласно моим данным, перед тем, как повеситься, он принял яд, DBN–производное или что то типа этого. Я слышал о том, что на корабле где‑то используют это.
— Дан, ты об этом знаешь что‑нибудь? — спросил Брейсер.
— Да, сэр, — ответил Максел. — Я не хотел беспокоить вас по этому вопросу. Мы делали несколько обысков, но не нашли ничего.
— Тогда, ищите еще, — сказал Брейсер.
— Есть, сэр, — ответил капитан “Йово Джима”.
— Продолжайте, доктор, — сказал Брейсер.
— Короче, повреждения, нанесенные его нервной системе и головному мозгу являются весьма значительными. Он, вероятно, принял колоссальную дозу. Нет, сэр, отвечая на ваш вопрос, Я не думаю, что анабиоз ему чем‑нибудь поможет. Я сожалею, сэр.
— Я тоже, — сказал Брейсер и развернувшись поехал прочь по коридору на гусеницах, которые поддерживали металлический цилиндр его тела.
Тело Командора Клинга Р. Реддика, Первого Офицера Линейного Боевого Звездолета “Йово Джима” было выпущено в открытый космос. Оно медленно скрылась из глаз, удаляясь по своей траектории, подгоняемое реактивной сумкой. Тело летело в направлении солнца Промежуточной, где через несколько месяцев оно будет кремировано.
Абсолом Брейсер немного завидовал ему. Это было абсолютно чисто.
32
Показания приборов росли и падали, стрелки скакали, как сумасшедшие. Счетчики крутились, замирая на короткое время, чтобы люди смогли прочесть их значения, и начинали вертеться снова. Эта информация записывалась на магнитные и бумажные ленты, сортировалась и посылалась на центральный компьютер, который собирал все данные только для того, чтобы сообщить тот простой факт, что без запасных частей и без людского пополнения станция на планете Промежуточная прекратит свое существование через несколько стандартных недель. А сквозь всю эту трескотню и жужжание счетчиков отчетливо слышался гул энергии огромной мощности — даже несмотря на то, что это была всего лишь одна третья часть от номинального количества, это было ужасное количество энергии.
Техник Связи Шейла Брандт чувствовала ужас от соседства с таким огромным количеством энергии, которая поступала с генераторов, находившихся за три тысячи километров от этого места, и которая всей своей огромной силой посылала в космос сообщения, проходя через станцию модуляции. Несмотря на весь свой страх перед этой немыслимой силой Шейла Брандт понимала, что это был могучий, но умирающий зверь. Она даже ощущала это.
Там, на верху ее, да и другие смены искали сохранившиеся части антенны, другие смены соединили найденные фрагменты, и теперь вся эта энергия текла к ним, чтобы отправиться на орбиту к приемо–передающей станции. Но, с каждым часом работы, антенна становилась все слабее, а энергия поступающая на нее, немного менее мощной. Оставалось только гадать, что откажет первым: антенна или силовая станция.
Для тех же, кто находился далеко от промежуточной, на Земле или на Паладине, было безразлично, что откажет первым. Когда это произойдет, все будет кончено. Если сверхсветовая связь будет прервана, даже несмотря на то, что сама станция может быть исправлена за несколько недель, потребуются годы, чтобы восстановить, электромагнитный мост между станциями Харт и Обард.
Об этом знала не только Шейла, но и весь оставшийся в живых персонал Промежуточной Станции, но, несмотря на то, что они работали на пределе своих возможностей, они мало что могли сделать, чтобы избежать надвигающейся катастрофы.
Вырвавшись из своего транса, Шейла снова принялась за работу. Она считала показания с циферблатов и счетчиков и записала показания каждого в блокнот. Было время, причем не так давно, когда все это выполнял компьютер, но теперь, компьютеры стали не столь надежными, как раньше. Теперь, Шейла и другие помогали компьютерам, возможно вместе они протянут немного дольше.
Она остановилась у одного из циферблатов, отметив, что его стрелка находилась в особо опасной близости к красной зоне. Она прочла табличку с инструкциями, расположенную над циферблатом и решила подождать немного, прежде чем перевести нагрузку на другой циферблат.
Сняв необходимые показания, она нашла место, чтобы сесть, посмотрела на часы и рассчитала в уме, что находилась на дежурстве уже двенадцать часов подряд. Она давно так не уставала. Боже, как ей хотелось прилечь!
Она почти заснула, но, затем, снова встала, размяла затекшие ноги, и вновь принялась считывать показания приборов.
Она обошла почти половину, когда услышала, как кто‑то зовет ее по имени. Она обернулась и увидела идущего по коридору мужчину. Шейла сразу же узнала его. Это был Томми Деккер, новый приятель Деи.
— Привет Шейла, — сказал он.
— Привет, Томми, что ты здесь делаешь?
— Решил зайти к тебе, — сказал он, облокотившись о холодную вогнутую панель неподалеку от нее. — Появилось несколько свободных минут, а я не знал чем заняться.
— Ты не должен здесь находиться.
— Я знаю, но какого черта? Ведь, никто не заметит, правда же?
— Не знаю, — с сомнением произнесла Шейла.
— А у тебя здесь ничего, — заметил Деккер, оглядевшись вокруг. — Никто не пристает, гуляй себе, считывай показания и прочее.
— Это тяжело, — почти со злостью сказала Шейла. — Я уже двенадцать часов на смене и понятия не имею, когда меня освободят.
— Почему бы тебе не сесть и не отдохнуть пару минут? — предложил Деккер. — Никто не узнает, а счетчики твои обойдутся пока без тебя. К тому же, я прихватил пару сигарет с травкой. Хочешь?
Шейла почувствовала, что не может отказаться. Ей отчаянно были нужны несколько минут отдыха, а пара затяжек наркотического дыма могли снять у нее напряжение. Но она была на работе. Ей надо было выполнять эту работу. Ее необходимо выполнять.
— Ну, давай же, — сказал Деккер. — Сядь на пару минут. Иначе, ты кончишь, как Дея.
— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила Шейла.
— Ты не слышала о Дее?
— Нет.
— Она сломалась вчера. Ее положили в госпиталь. Она находится на грани полного нервного истощения.
— Что с ней?
— С ней будет все в порядке, когда она отдохнет немного, — сказал Деккер. — Но я не хочу, чтобы то же самое случилось и с тобой.
— Почему? — настороженно спросила Шейла.
— Ты подруга Деи и ты мне нравишься. Между прочим, я тоже ужасно одинок. Пойдем, сядем и сделаем по затяжке.