Время около 1.00. Второй вахтенный офицер Торми Эйнсалу получает телефонный запрос от пассажиров кают палубы I, которые очень обеспокоены странными звуками и шумами. Эйнсалу направляет вахтенного матроса Линде осмотреть носовую часть автопалубы.
Установить, от кого конкретно поступил этот телефонный звонок, так и не удалось. Но фактом остается то, что позвонить на ходовой мостик по обычной бортовой связи пассажиры не могли. Поэтому можно предположить, что звонок поступил с телефона регистрационного стола парома.
Сильвер Линде сразу же получил задание спуститься снова вниз на автопалубу и посмотреть, что же там происходит, хорошо ли закрыт визир и в порядке ли носовая аппарель.
Показания Линде в отношении этого момента заслуживают особого внимания. Ведь если специалисты судоходной компании утверждают, что техническое состояние визира было безупречно, то почему вахтенный офицер вдруг засомневался в этом и послал вахтенного матроса проверять визир? Линде должен был отправиться туда вместе с боцманом Велло Рубеном, лицом ответственным за состояние визира. Поскольку, однако, Линде не смог сразу же найти его, то он отправился туда один.
Время около 1.01. Раздались еще два оглушительных удара, и корпус судна содрогнулся от вибрации, которую почувствовали все пассажиры и члены команды. Инженер Хенрик Силласте мчится в помещение контроля машинного отделения. Пассажиры с палубы I бегут наверх. Забортная вода под давлением перемещается во внутренних помещениях с палубы 0 на палубу I. Из носовой части судна доносятся звуки резких ударов. Около 1.01 снова раздается оглушительный удар в носовой части парома.
Немецкий пассажир Манфред Роде, сидевший за кружкой пива в баре на палубе V, так описывает этот момент в интервью, которое он дал на следующий день после катастрофы: «…после этого раздался еще один удар такой силы, что он потряс все судно. Некий молодой человек был так напуган этим, что обратился в паническое бегство, крича на ходу: «Скорее, скорее наружу!»
Большинство пассажиров посчитали, что судно село на мель или столкнулось с каким-то массивным предметом. Многие пассажиры из кают палубы I, заметившие воду в коридорах и услышавшие ужасные удары, в панике бросились по трапам наверх.
К этому моменту Карл Овберг уже успел одеться и тоже побежал вместе со всеми. Он бежит из своей каюты по коридору к ближайшему трапу, ведущему наверх. Однако при этом он зацепился рукавом своей куртки за поручень трапа и поэтому был вынужден снова опуститься на несколько ступенек вниз, чтобы освободиться из ловушки. При этом он поворачивает голову, смотрит назад через правое плечо и при этом замечает, как вода под давлением поступает через отверстия вентиляционных труб, проходящих вниз вплоть до палубы 0, то есть в помещения, расположенные ниже палубы I. А это могло произойти только при наличии сообщения с забортным пространством, то есть из-за пробоины в борту, так как в противном случае вода не могла подняться под давлением наверх. Кроме того, одновременно он замечает, что вода разлилась по всей длине коридора. И все это происходило непосредственно перед резким креном судна на правый борт.
Впоследствии комиссия JAIC не станет заниматься показаниями Карла Овберга, во всяком случае, обратит на них так же мало внимания, как и на показания остальных людей, которых катастрофа застала на палубе I. Многие из них тоже наблюдали поступление воды в коридор, в котором располагались их каюты. Рассказы этих пассажиров находятся в противоречии с теми представлениями о случившемся, которые были навязаны общественности комиссией JAIC в ее отчете от 1997 года.
1.02. Судно получает крен на правый борт от 40 до 50 градусов, затем выпрямляется, а затем снова кренится и находится в таком положении некоторое время, причем крен в процессе бортовой качки постепенно увеличивается.
В 1.20 паром вдруг кренится на 40–45 градусов. Многие из спасшихся впоследствии говорили о том, что в процессе бортовой качки паром кратковременно выпрямлялся, но вскоре он окончательно лег на правый борт. И уже больше так и не встал ровно на киль. На некоторое время он замирает в положении с креном в 10 градусов. Этот крен в процессе бортовой качки постепенно увеличивается и спустя пять или семь минут достигает 30 градусов.
В этот момент[14] Линде, как он утверждает, находился около дежурного администратора на палубе V, чтобы с пульта попытаться дистанционно открыть двери автопалубы. Молодая и совершенно неопытная практикантка говорит ему, что кто-то из команды уже побывал у нее и открыл дверные запоры. На расспросы Линде она так и не смогла назвать имя этого человека, поскольку еще не знала в лицо всех членов экипажа парома. Линде крайне удивлен таким беспорядком, поскольку, согласно правилам, во время нахождения парома в плавании эти двери должны быть постоянно заперты. Однако у Линде не остается времени, чтобы предаваться размышлениям.
14
Указываемое время следует считать достоверным, поскольку именно тогда электрический будильник пассажира Микаэла Оуна упал вместе с другими вещами со стола его каюты. При этом из устройства выпала батарейка, и стрелки зафиксировали 0.02 по шведскому времени, которому соответствует эстонское 1.02, действовавшее на борту парома. Оун кладет будильник в карман вместе с миниатюрным фотоаппаратом и покидает свою каюту на палубе IV. Этот будильник в настоящее время находится в музее судоходства в Стокгольме, являясь важнейшим экспонатом, посвященным «Эстонии». Будильник самым убедительным образом доказывает, что именно в 1.02 и возник самый большой крен, хотя комиссия JAIC этим доказательством вообще пренебрегла, поскольку, по ее собственным данным, крен возник в 1.13 — 1.15.