Треу отвечает, что это невозможно. Теперь крен быстро увеличивается. Маргус Треу отправляет двух своих коллег к аварийному выходу через дымовую трубу.
Он уже пытался перекачивать водяной балласт, однако из-за сильного крена помпы ловили только воздух. Вскоре из-за сильного крена происходит автоматическая остановка как главных двигателей, так и дизель-генераторов, вследствие чего полностью прекращается электроснабжение. К счастью, автоматически запустился аварийный дизель-генератор и некоторые важнейшие потребители электроэнергии вновь заработали, но ничего большего механик сделать уже не мог.
Многие из спасенных впоследствии сравнивали процесс погружения судна в пучину как «проседание, как движение часовой стрелки».
Маргус Треу посылает Хенрика Силласте и Ханнеса Кадака к аварийному выходу, расположенному в дымовой трубе. Последнее, что видит Хенрик Силласте на контрольном мониторе, прежде чем покинуть машинное отделение, — это все еще запертая въездная рампа автопалубы и крыша какого-то грузовика, который наваливается на передающую телевизионную камеру.
1.22. Регистрируется первый официальный сигнал бедствия MAYDAY.
В 1.22 «Эстония» посылает первый, слабый в техническом отношении сигнал бедствия MAYDAY. Некоторые суда его принимают, но поскольку сигнал передавался, как предполагают, с портативного передатчика малой мощности, то был едва слышим. Такой способ передачи в эфир сигнала бедствия очень необычен, поскольку всякое судно, в том числе и «Эстония», оборудовано стационарной системой подачи сигналов бедствия, которые могут быть приняты во всем бассейне Балтийского моря. Считается невыясненным, почему вахтенные офицеры «Эстонии» не использовали эту установку.
1.24. Четырнадцать судов, находящихся в пределах Балтийского моря, и береговая охрана Финляндии в городе Турку снова слышат сигналы бедствия «Эстонии», которые были прямо адресованы финским паромам «Силья Европа» и «Мариэлла». Радиообмен между «Эстонией» и другими паромами с этого момента записывается. Третий вахтенный офицер «Эстонии» Андрес Таммес сообщает о крене в 20–30 градусов на правый борт и об отключении электропитания.
В 1.24 на «Силья Европу» и «Мариэллу» по каналу 16 от «Эстонии» поступают запросы. В этих обращениях заметно чувство растерянности. С «Эстонии» говорит второй вахтенный офицер Торми Эйнсалу, отвечает офицер Тейо Карл Петер Сеппелин.
Вполне возможно, что вахтенные офицеры «Эстонии» уже достаточно долго посылали в эфир сигнал бедствия, однако их просто никто не услышал. В этом районе моря тогда были зафиксированы сильные радиопомехи, и вахтенные офицеры других судов, находившихся поблизости, позднее рассказывали, что они не могли установить радиоконтакты, и прежде всего с радиостанциями в Финляндии и Швеции.
Изучая радиообмен между «Эстонией» и «Силья Европой», удивляешься тому, что третий вахтенный офицер Андрес Таммес так говорит о крене от 20 до 30 градусов и полном отключении электропитания, будто это создавало препятствия для определения местоположения судна. В действительности такое просто невозможно, поскольку прибор для определения координат, имевшийся на «Эстонии», располагал автоматикой записи, которая даже при полном отключении электропитания имела возможность определять координаты в течение примерно часа после отключения бортового энергоснабжения. То обстоятельство, что примерно через шесть минут после отключения электропитания паром уже полностью лег на борт, позволяет сделать вывод о том, что вахтенные офицеры к этому моменту уже повисли на левом борту и были не в состоянии считывать показания этого прибора.
Путем речевого анализа записей радиообмена позднее стало возможно установить, что радиопереговоры вели трое разных людей. Вначале это был второй вахтенный офицер Торми Эйнсалу, затем свободный от вахты третий вахтенный офицер Андрес Таммес и, наконец, первый вахтенный офицер Юхан Херма. Голос последнего можно узнать лишь в завершающей части записи, когда он сообщает своему коллеге на «Силья Европе» определенные им координаты.
Можно предполагать, что Юхана Хермы вначале на мостике не было и что он смог, двигаясь по коридору и двум трапам, очень быстро подняться в ходовую рубку, после того как паром уже лег на правый борт. Также быстро поднялся в рубку и Андрес Таммес, когда судно резко накренилось.
Поскольку координаты судна сообщил по радио Юхан Херма, то кажется весьма вероятным, что он сумел еще раз добраться до середины палубы ходовой рубки, чтобы считать показания прибора — определителя координат. И именно по этой причине его голос звучит так, будто бы он сильно удален от микрофона радиостанции. Голос капитана Андрессона на записи отсутствует вообще. Где он находился во время гибели парома, установлено так никогда и не было, или же эти сведения просто не опубликовались.