– Папа, тебе никогда не приходило в голову съездить в окружной суд и посмотреть на утвержденную копию завещания?
Вэс некоторое время молча глядел на сына.
– Гай, – сказал он наконец. – Ты мое единственное утешение за все несчастья, а иначе какой, к дьяволу, был бы смысл во всем, – ведь я был всего лишь юным повесой, прославившимся своим буйным поведением. Не помню, видел ли я отцовскую подпись хоть раз в жизни. Никогда не интересовался счетоводством и тому подобным. Кстати, бухгалтерские книги вел Уилл Стивенс. И как же, черт возьми, – его голос сорвался от едва сдерживаемой ярости, – как бы я мог сказать, что Джерри подделал подпись старика, и доказать подделку, если бы даже знал это наверняка?
– Не мог бы ты найти какое-нибудь старое письмо дедушки, чтобы сличить почерки? – спросил Гай. – Тогда мы сумели бы…
– Вряд ли. Папа в жизни не писал писем. Единственным его родственником был брат, Брайтон, а он жил здесь. Видимо, они были сиротами. По крайней мере, ни тот ни другой никогда не писали писем в Англию, а ведь они родились там…
– Тогда дело плохо. А как насчет денег, папа?
– Ладно, ладно. Но никогда больше так не делай, сынок! Вы, молодые, вечно вляпаетесь в историю. Как твой дружок Кил…
У Гая перехватило дыхание.
– А что Кил, папа? – спросил он.
– Эл его поймал на шашнях с негритянкой. Совсем стыд потерял. Отослал его на плантацию выше по реке, а девку продал на Юг. Торговец из Натчеза забрал ее сегодня утром.
– Так, значит, – прошептал Гай, – работорговец увел… ее… утром?
– Ну да. Пыталась сбежать прошлой ночью, но патруль ее поймал. Она бродила по тому выжженному участку леса…
– Папа, – спросил Гай, чувствуя страшную горечь, – ты ведь вернулся домой поздно прошлой ночью, верно?
Вэстли Фолкс уставился на сына.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – рявкнул он.
– Ничего. Но деньги ты можешь оставить себе, папа. Они мне уже не нужны.
Лицо Вэса стало чернее тучи.
– Ты, – сказал он, – ты хотел помочь бежать этой цветной!
– Да, папа, – признался Гай.
– Послушай, сынок, – тихо сказал Вэс. – Это мне очень не нравится. Вот уж не думал, что ты можешь спутаться с черной или цветной девчонкой. Мы ведь не Мэллори. А уж Фолксы уважают себя настолько, чтобы держаться подальше от негритянских лачуг. А потом родит такая, и сын, твоя плоть и кровь, будет полунегром и рабом. Это не должно случиться с человеком, в жилах которого течет кровь Фолксов: мы не должны смешивать ее с негритянской и обрекать ребенка – это при нашей-то фамильной гордости, силе духа, высокомерии даже – на жалкую участь быть чьей-то собственностью, которую можно продать, как лошадь…
– А можно ли вообще продавать ребенка любой крови, папа? – тихо спросил Гай.
– Проклятие! – взревел Вэс. – Не смей говорить со мной на языке этих чертовых аболиционистов!
– Нет, папа, – возразил Гай. – Если их освободить, куда они пойдут? Что они умеют делать? Если мы не будем о них заботиться, они через месяц умрут с голоду. Я совсем о другом говорю. Ведь все то, что мы делали и делаем, – страшная несправедливость. И это понял любой из нас, кому достает мужества взглянуть правде в глаза. Но мы слишком глубоко увязли. Наверно, грехи отцов не дают нам вырваться…
– Боже милосердный! – воскликнул Вэс. – Вот уж не думал, что шашни с цветной девчонкой так задурят голову моему сыну! Я тебе так скажу…
– Нет, я скажу тебе, папа… У меня никогда не было с Фиби ничего такого, что ты имеешь в виду. Я ей просто благодарен за то, что она спасла мне жизнь. Раньше я об этом тебе никогда не говорил: ведь это она нашла меня в лесу, перевязала руку и отвела в домик-лодку Ричардсонов. Если бы я помог ей бежать, прежде чем ее продадут, чтобы греть постель какому-нибудь старику, это было бы хоть малой платой за все, что она для меня сделала.
Вэс сидел молча, его голова склонилась под грузом тяжелых раздумий.
– Очень жаль, – сказал он наконец. – Ты прав, сынок. Только ты взялся за дело не с того конца. Надо было мне сказать, и я бы ее выкупил у Алана Мэллори и отправил на Север с письменным пропуском. Все по закону. Что обидно: ты мне недостаточно доверяешь и не рассказываешь все начистоту…
– Дело не в этом, папа. Я просто как следует не подумал.
Глава 7
– Вэс, нам бы лучше пока не ходить в хижину. После того как они поймали поблизости беглую девчонку, патруль может туда воротиться. Не перестать ли нам встречаться на какое-то время?
– Да что ты несешь, черт возьми! – рявкнул Вэс. – Может, и дышать прекратить? По мне, так это легче…
– Знаю. Для меня тоже. Но, Вэс, я так боюсь!
– Не бойся, Речи. Есть много других мест. Я знаю, например, чудесную маленькую поляну ниже по ручью, со всех сторон ее обступают деревья, там ты в безопасности, как в церкви, и она закрыта от посторонних взоров, как будуар…
Речел колебалась.
– Ты уверен, что там мы будем в безопасности? – спросила она.
– Я тебе покажу ее, детка, – ухмыльнулся Вэс. – Пойдем.
Они оставили лошадей на некотором расстоянии от поляны и тихо пошли через лес. Вэс уже собирался шагнуть на открытое место у ручья, когда Речел внезапно судорожно схватила его за руку.
И он увидел их двоих, плывущих рядом через освещенную луной заводь немного выше маленького речного порога. Он замер в оцепенении, слушая серебристый голосок Кэти:
– Пойдем, Гай! Уже поздно, и дедушка, наверное, проснулся!
Они вышли из ручья вместе, их тела были покрыты капельками воды, блестевшими в лунном свете, как драгоценные камни. На краю ручья они обнялись: белая, как кора молодой березки, кожа Кэти особенно бросалась в глаза на фоне смуглого тела Гая.
– О! – прошептала Речел. – Как они красивы! Как красивы и молоды! О Вэс, я так им завидую!
Ее голос развеял чары, и ярость Вэса вырвалась наружу. Он подался было вперед, но Речел сомкнула руки за его спиной и ценой немалых усилий удержала на месте.
– Нет! – прошептала она. – Какое мы имеем право им мешать? Какое право, Вэс?
Вэс не двинулся с места. Он весь дрожал.
– Проклятье! – простонал он. – У меня у самого рыльце в пуху, ты это хочешь сказать, Речи? Но ведь я-то знаю, что девчонка – внучка старой речной крысы Ричардсона. И клянусь Создателем, я костьми лягу, чтобы помешать ему повторить мою ошибку!
Речел ласково взглянула на него:
– Ошибку, Вэс? Но она такая хорошенькая!
– Чэрити тоже была недурна в молодости, – проворчал Вэс. – Пойдем, Речи, я провожу тебя домой. После того, что я увидел, у меня все настроение испортилось…
Стоило Кэти увидеть высокого мужчину на большой черной лошади, как она поняла, что это отец Гая. Сходство между ними было пронзительно, как крик в чащобе ее страхов.
– Что вы сказали, сэр? – прошептала она.
– Я спросил, где твой дед, девочка, – рявкнул Вэстли Фолкс.
– Он… он спит, сэр.
– Иди разбуди его, – бесстрастно приказал Вэс.
– Не могу! – выпалила Кэти. – Если разбудить дедушку, он рассердится и будет злой, как медведь.
– А я сказал, разбуди! Я, черт бы тебя побрал, не могу торчать здесь целый день!
Кэти кинулась прочь; лицо ее было белым от ужаса. Вернулась она вместе с Тэдом Ричардсоном.
– Меня зовут Вэс Фолкс, – начал Вэс, – и я привык говорить напрямик. Я пришел сюда, чтобы потолковать с тобой, старик, на малоприятные темы. Но, прежде всего, я хочу, чтобы ты мне обещал, что не будешь слишком суров с девчонкой. Боюсь, что она недостаточно сильна, чтобы выдержать хорошую порку…
– Не могу взять в голову, о чем вы, черт вас возьми, говорите! – сказал Тэд Ричардсон.
– Послушай, ты, проклятая старая речная крыса, изволь говорить вежливей с людьми, чье положение в обществе выше твоего! Я тебе прямо скажу: эта вот твоя девчонка путается с моим парнем. А я, уж будь уверен, не хочу, чтобы он сеял урожай, не обнеся поле забором. Особенно когда, как мне сдается, участок земли не стоит того, чтобы городить вокруг него забор…