В этом контексте интересно свидетельство Ф. А. Морохова, который писал: «В доме, где я живу, проживала семья старых питерцев, которые рассказывали мне о том, что их родители работали в гостинице „Англетер“, в то время называвшейся „Интернационал“ и бывшей в ведении ГПУ. Их отец работал кучером[53], а мать — уборщицей. Они рассказывали, что когда погиб Есенин, то все служащие гостиницы говорили о его убийстве. Но на фоне официальной версии о самоубийстве поэта все разговоры об убийстве заглохли»[54].
Следует упомянуть также информационную заметку, появившуюся за границей в рижской газете «Слово»: «По Москве упорно циркулируют слухи, что поэт Есенин не покончил с собой, как гласит официальная версия, а отравлен чекистами. Самоубийство же было симулировано потом»[55]. Эта заметка подтверждает: версия убийства Есенина появилась практически одновременно с официальной версией самоубийства.
Повторим: вся информация о том, что Есенин не покончил с собой, а был убит, не попадала и не могла попасть при советской власти в подконтрольные ей средства массовой информации — вплоть до 1989 года. Устное распространение такой информации было также крайне затруднено, поскольку страх репрессий висел над поколением, прошедшим через годы террора. Тем не менее версия об убийстве поэта существовала все это время и проникла в прессу только после отмены цензуры. Однако у версии об убийстве Есенина были свои трудности. С юридической точки зрения вся информация, легшая в ее основу, не могла иметь статуса свидетельских показаний, поскольку она была дана в пересказе вторых и третьих лиц. Кроме того, в результате устной передачи изначальная информация могла быть (и, скорее всего, была) в той или иной степени искажена, что могло подрывать доверие к ней. Версии убийства требовалось подкрепление с использованием доказательств, независимых от источников информации, легших в ее основу.
За время, прошедшее после отмены советской цензуры, о смерти Есенина было написано немало книг и статей, проведен ряд телепередач[56] и даже сняты кинофильмы[57] и написан роман[58]. Официальной версии самоубийства поэта была противопоставлена версия убийства, обоснованная рядом исследователей[59]. В нашу задачу не входит подробный разбор всех этих работ, отметим только, что среди них есть как тенденциозные труды с целым рядом грубых ошибок и даже подтасовок (см. раздел Библиография), так и добросовестные исследования. Здесь речь пойдет только о доказательствах, которые приводят авторы работ в пользу версии убийства Есенина.
Первым добросовестно исследовал версии смерти Есенина следователь, полковник милиции Э. А. Хлысталов. Он разыскал вдову бывшего управляющего гостиницей «Англетер» А. Л. Назарову и узнал от нее, что «ее мужа вызвали в гостиницу поздно вечером 27 декабря <1925>, и он в тот же день рассказал ей о гибели Есенина»[60]. Кроме того, он изучил акт осмотра тела Есенина, составленный милиционером Н. М. Горбовым, и пришел к выводу, что из этого документа нельзя сделать вывод о самоубийстве поэта: «Документ составлен на крайне низком профессиональном уровне», хотя «о необходимости тщательного осмотра места происшествия с обязательным участием судебно-медицинского эксперта говорила вся обстановка в номере Есенина и требования Уголовно-процессуального кодекса. Лицо поэта было изуродовано, обожжено, под левым глазом имелся синяк. Следовательно, эти повреждения были причинены до наступления смерти. На фотографиях отчетливо видно под правой бровью примерно с копеечную монету темное пятно, напоминающее проникающее ранение в мозг»[61]. «Проводя „расследование“, Н. Горбов на месте происшествия не выяснил, при каких обстоятельствах у Есенина появился синяк под глазом. Видевшие поэта вечером Эрлих, Устиновы, Ушаков должны были сказать, что у поэта вечером его не было»[62]. Э. Хлысталов обратил внимание на то, что в номере Есенина не горел свет и поэтому Есенин в случае самоубийства должен был резать руки и привязывать веревку под самым потолком в полной темноте[63], что совершенно невероятно. «Вскрыв вены, поэт должен был искать веревку, потом привязывать ее к вертикальной трубе центрального отопления <…>. Если это так, то вся комната, часть предметов должны были быть залиты кровью. Одной левой рукой сделать это Есенин не смог бы, нужно было помогать правой, из которой ручьем текла кровь. Она должна была залить ему лицо, одежду, ботинки. В номере должны быть лужи крови. Но ее нет. Почему?»[64] «„Новая вечерняя газета“ писала, что поэт в петле висел с „восковым лицом“[65]. Другие также указывали на бледный цвет лица. Мне приходилось видеть сотни висельников, но ни разу я не видел „бледнолицего“ трупа. Оно, как правило, имеет багрово-синюшный цвет, с признаками, прямо свидетельствующими о наступлении смерти от удушья. Ни на рисунке художника Сварога, ни на посмертных фотографиях этих признаков не видно»[66].
54
56
Видео В. С. Правдюка: http://esenin.ru/o-esenine/gibel-poeta/pravdiuk-v-taina-gostinitcy-angleter (13.03.2021). (13.03.2021).
58
59
См.:
60
65
См.: <Б.п.> Самоубийство поэта Есенина // Новая вечерняя газета. 1925. № 247. 29 декабря. С. 5. В той же заметке сказано: «Едва труп поэта сняли с петли и положили на диван, как мертво-бледное лицо сразу посинело».