Ответа не было. Он подождал с полминуты, потом постучал еще раз, сильнее. Внутри царила мертвая, пугающая тишина. Почему-то ему представилось, что за дверью, среди этой мертвой тишины лежит такой же мертвый Паоло. Мертвец хочет подняться и открыть дверь, но не может, потому что смерть сковала его члены вечным параличом.
Маттео содрогнулся и отогнал идиотские фантомы. Надо мыслить логично, синьоры, иначе какой он после этого жи́голо? Скорее всего, Паоло крепко спит и просто не проснулся от стука. А может быть, он залез в душ и ничего не слышит за шумом воды…
Маттео прислонил ухо к двери, но шума воды слышно не было. Кроме того, в ду́ше Паоло обычно поет, очень фальшиво и противно, но весьма громко. А тут не было слышно и пения тоже.
Что ни говорите, синьоры, а все это было очень странно! Вспомнив евангельское речение «не стучите, если вам не открывают» [Маттео путает, на самом деле речение звучит так: «Стучите – и вам откроется!»], Маттео решительно повернулся и пошел к себе. Там он с гостиничного телефона набрал номер Паоло. Спустя несколько секунд он услышал, как за стеной, в комнате милого друга громко пиликает телефон. Ждал полминуты, минуту, но ему так никто и не ответил. Маттео бросил трубку, сел на кровать и обхватил голову руками.
Что же такое случилось, почему Паоло не отвечает? Может быть, все-таки произошло что-то страшное? Например, после вчерашней их ссоры у русского друга мог случиться сердечный приступ. Ведь если подумать как следует, то шестьдесят пять лет – это уже глубокая старость. Паоло вполне мог хватить инфаркт или инсульт. Но если так, то чего он, Маттео, тут сидит? Надо срочно бежать на ресепшен, пусть ломают дверь…
Тут, однако, он себя остановил. А что, если Паоло просто уехал? Может быть, он не хочет никого видеть и вообще покинул гостиницу. И тогда весь этот шум ничего хорошего не принесет – во всяком случае не принесет ему, Маттео. Впрочем, в номере Паоло или нет, узнать можно, даже не ломая дверь.
И он набрал номер мобильника Паоло. В трубке раздался сигнал соединения. Но Маттео слушал не трубку, он прислушивался к тому, что происходит в соседнем номере. Там было тихо. Следовательно, Паоло в номере нет. Он забрал свой телефон и куда-то уехал, бросив его, Маттео, на произвол судьбы на этом диком курорте. Он оставил его совсем одного, на милость дерзких снежинок, которые домогаются беззащитных мужчин и понятия не имеют о том, что такое приватность и личное пространство! И ладно бы этот мерзавец уехал по делам. Но нет, он наверняка нашел кого-то другого, кого-то, с кем он теперь будет развлекаться и кому станет дарить дорогие машины!
На телефоне у Паоло сработал автоответчик. С трудом удерживая негодование, Маттео заговорил в трубку:
– Паоло, куда ты подевался? Я жду, я беспокоюсь, я просто с ума схожу, а ты не подаешь признаков жизни. Прошу тебя, позвони мне. Нам надо поговорить! Твой Маттео.
С этими словами он повесил трубку и упал на кровать, вздрагивая от горя и разочарования…
Он безвылазно просидел в номере до самого ужина, заливая горе спиртным и, кажется, опустошил весь бар в холодильнике. Он, любивший коктейли и ликеры, теперь пил все подряд, так что, в конце концов, коктейль образовался, но уже прямо у него в желудке. Любого другого такое количество алкоголя давно бы свалило с ног, но его только раззадорило.
Ах, синьоры, невозможно передать, как ему сейчас было плохо! Надо было бы, конечно, закатить кому-то истерику, но кому и, главное, зачем? О Паоло, проклятый изменник, что ты сделал с Маттео, который так тебе верил?!
К ужину, однако, он собрался с силами, и решил, что бессмысленно сидеть в запертом номере и травить себя алкоголем. Нет, свое счастье надо ковать собственными руками и для начала – выйти к людям. Он бы и сам себе в этом не признался, но где-то на заднем плане вертелась у него сейчас нескромная мысль – пойти и хотя бы временно утешиться с симпатичным барменом.
Однако, когда он спустился в ресторан, стало ясно, что все его надежды рушатся. Вместо очаровательного бармена за стойкой хозяйничала какая-то мерзкая фурия. И то, что фурия была юна, золотоволоса и обладала сногсшибательной фигурой, только усиливало отвращение Маттео. Кто бы ни захотел его соблазнить, пусть знает – он однолюб, он всегда будет верен только мужчинам!