«Юм, я погибаю! Они убивают меня!» — собрав последние силы, успел напряженно подумать Ченк и в беспамятстве упал на зыбкий пол аэро. Спазмы железными когтями впивались в горло, сердце постепенно останавливалось…
А на востоке мечами блещет гнев!..
Итта подошла к Юму и тихо положила ему руку на плечо.
— Юм, ты спишь? Бедный, так устал, — и она тихо села рядом на диване.
Ее мысли замкнулись в привычный круг — Солнце, ракеты, Ченк. Ченк… что-то ударило по нервам.
— Юм! — громко вскрикнула она. — Юм, с Ченком беда! Я услышала его мысль: «Погибаю, они убивают меня». Он кричит, просит спасти его, слышишь?!
Юм тотчас вскочил.
— Спасти! Ты же знаешь, Итта, — наша воля бессильна против коллективной воли Комитета, а может, и не одного только Комитета, но и всего южного полушария. Но у нас есть сторонники. Надо объединить их волю.
Итта спокойной походкой пересекла комнату и в укромном уголке кабинета села перед небольшим аппаратом. Привычным усилием сосредоточила все мысли, сконцентрировала всю энергию на одном — пробудить в умах приверженцев волю к борьбе за жизнь Ченка, за судьбу тысячи ракет, что спасут Землю.
Стальное, непреклонное выражение медленно исчезало из ее глаз, и несколько секунд спустя она уже вздохнула полной грудью.
— Знаешь, Юм, я даже не ожидала такой единодушной многомиллионной поддержки. Мне кажется, что не только у нас, не только на этом полушарии откликнулись на мой внезапный призыв. Показалось, будто издалека, с враждебного юга, нахлынули дружественные волны.
И через несколько минут в безграничных просторах завязалось сражение: там боролись две воли.
Одна из них с жестким, непоколебимым упорством требовала гибели разума, свободы и жизни одного человеческого существа, в тот миг державшего в своих руках судьбу целой Земли, судьбу нового Солнца и всех землян. Покорная ее приказу, жизнь отступала от слабого тела. Смерть овладевала им…
Вторая воля несла жизнь, вливала бодрость, разбивала могучим напором вражеские ряды.
Долго боролись в смертельной схватке две напряженные коллективные силы.
И наконец…
В Зале высшей мысли строгий и хмурый Хронс вдруг как-то криво усмехнулся.
— Собратья! Может, позволим Ченку жить? Может, действительно лучше остаться здесь, на Земле? Пускай попробуют…
Некоторые тоже улыбнулись, слушая его. Усталая воля не выдержала напряжения. Советники покрепче озабоченно воскликнули:
— Берегитесь! Нас одолевают!
Но было поздно. Первая волна слабости охватила всех, и советники были не в силах восстановить утраченную ими упорную концентрацию.
…Где-то в далеких просторах Ченк облегченно вздохнул. Угроза миновала. И вновь твердая рука уверенно повела аппарат на восток, к освобождению, к новому Солнцу.
— Ну а теперь, Ченк, ты обо всем нам расскажешь, — сказал Юм, опускаясь в мягкое кресло, когда на следующее утро Ченк, отдохнув от пережитых волнений, как всегда спокойный и энергичный, вошел в его кабинет.
— Да, борьба идет упорная, и я могу рассказать вам много интересного. Солнечный совет вместе с Комитетом препятствуют, как только могут — отбирают право высказывания у наших агитаторов, принудительно изменяют направление их мыслей… Как видите, они сражаются всеми запрещенными нашим Великим договором способами. Да, они творят немало позорного, но пока что на нашей стороне меньшинство, и мы вынуждены терпеть, молчать и таиться.
Далее Ченк поведал, что ряды сторонников непрерывно растут. Важную роль сыграли концерты Итты, волны которых все же доходили до землян, несмотря на бесчисленные препятствия. Их жадно ловили, напряженно слушали. Все это создавало болезненные настроения, работа на заводах замедлилась, земляне растерянно искали выхода. Совету нелегко было управлять такой дезорганизованной массой. Работники мало-помалу утрачивали веру в осмысленность своего труда, и это усугубляло тревожные настроения. В последнее время, буквально всякий раз, когда земляне сменялись у машин, Совет распространял повсюду принудительные волны энергии, веры и желания трудиться.
— Сплошь и рядом можно сейчас увидеть следующую картину: работнику пора идти на смену, но под влиянием агитации ваших, Итта, концертов, он не находит в себе энергии стать к машине. В это время поступают принудительные волны Совета, и у работника начинается тяжкая внутренняя борьба воли. Иногда, обессиленный, он остается дома и тяжело заболевает. И это не единичные случаи. А с тех пор, как Комитет объявил окончательный план и выработал порядок перелета, наших сторонников стало еще больше.