Вот так живая старина... Теперь совершенно ясно, почему анаулы внезапно пропали с горизонта истории.
За триста лет большая наледь, судя по оголенному руслу, сократилась втрое. Неужто так быстро теплеет климат Сибири? Любопытно.
- Смотри... Стена Баранов. - Илья указывает на темнеющий впереди скалистый обрыв.
Правый борт долины отвесной стеной жмется к галечному руслу. В бинокль вижу причудливые каменные столбы и башни, шлейфы крутых осыпей. Противоположный, сравнительно пологий склон долины зарос кедровым стлаником и амфитеатром поднимается вверх к осыпям голых сопок.
Глубокое ущелье прорезает этот амфитеатр. В гигантские ворота видны пирамиды, конусы и зубцы пиков. Широкие солнечные лучи, прорываясь сквозь разрывы в облаках, освещают дальнюю перспективу гор.
Наледь оканчивается. Спускаемся на галечное русло. Порог коренных пород проходит, вероятно, у Стены Баранов. На опушке чозениевой рощи Крепкая Рука спешивается.
- Тут охотничий лагерь надо делать: совсем близко бараны, - переводит Илья.
У нас целый караван; приехали, точно в магазин за мясом. Снимаем седла и пустые переметные сумы, пускаем пастись верховых и вьючных оленей. Крепкая Рука зовет в глубь ивовой рощи и раздвигает кусты.
Перед нами вздымается Стена Баранов. Осматриваю в бинокль хаос столбов и башен. На неприступных кручах там и тут белеют отдыхающие бараны. Они лежат на карнизах и в гротах, спокойно пережевывая жвачку.
План охоты прост: мы с Костей и Ярканом поднимаемся в горы справа от Стены Баранов, Крепкая Рука и Ромул - слева. Наши засады наверху отрежут пути отступления в горы. Илья пройдет у подножия стены и выстрелами всполошит снежных баранов, погонит на горные засады.
С винтовками за плечами карабкаемся по осыпям все выше и выше. Вот и бараньи тропы. По узким гребням они спускаются с вершин к скалистому краю обрыва.
Залегаем в камни, перехватывая тропы. Тихо в горах, тревожно стучит сердце, рука сжимает винтовку. Проклятое солнце: ветерок развеял тучи и яркий свет бьет в глаза. Ствол сверкает, мушка расплывается.
"Бу-ух! - гремит далеко внизу выстрел. - Бу-ух... бу-ух", - гремит снова и снова. Эхо перекатывается в горах.
И вдруг между обломками скал на краю обрыва появляются головы с маленькими козьими рожками. Раз... два... три.
Да это же бараны, молодые самцы.
Стреляю, почти не целясь. Промазал. Мимо, поднимая пыль, вихрем проносятся бараны, похожие на коз. Словно во сне слышу близкие выстрелы: палят Костя и Яркан. Ждать нет терпения - подбираюсь к обрыву.
Ух... высоко!
Внизу - лысые макушки каменных столбов и башен. Чозениевая долина вся как на ладони. Совсем близко, по немыслимой круче, осторожно переступая копытцами, спускается крупный баран. Невольно поднимаю карабин. Выстрел. Чубуку, описывая параболу, летит с двухсотметровой высоты. Вот падает далеко внизу на сланцевую осыпь и, увлекая щебень, скатывается к подножию скалы.
В долине опять гремят выстрелы. Где-то справа трещат винтовки Ромула и Крепкой Руки. Из-за глыбы, не далее полусотни метров, бесшумно выступает громадный баран. Светлая с отливом шерсть, мощные рога, свитые тяжелой спиралью. Он к чему-то прислушивается и принюхивается, не решаясь ступить на тропу.
Мушка упирается в грудь вожака. Сквозь прорезь прицела с жгучим любопытством рассматриваю горделивого красавца. Неожиданно баран делает огромный скачок и устремляется в горы, разбрасывая копытами щебень.
Стреляю вдогон. Баран, словно споткнувшись, летит кувырком, вскакивает и, прихрамывая, уходит к вершинам сопок.
- Эх, упустил!..
- Почему долго не стрелял?! - кричит Костя, размахивая винчестером.
Подбегает Яркан. Знаками он показывает на близкие сопки, приглашая преследовать раненого зверя. Пальба затихла. На дальних вершинах гуськом бегут прорвавшиеся бараны. Заглядываю вниз с обрыва. Черноватая фигурка бродит у подножия каменной стены. Илья подбирает добычу. Костя уложил трех, Яркан умудрился свалить пятерых баранов.
Вожак ранен и далеко, вероятно, не уйдет. Вот бы заполучить редкую шкуру и рога в зоологическую коллекцию!
- Пошли по следу, возьмем барана, - решительно говорит Костя.
Бегом поднимаемся вверх по тропе, отмеченной пятнами крови. Выбираемся на острый гребень. Совсем близко белеет величественная двуглавая вершина Бурындах. Раненый баран ушел по гребню к кварцевым вершинам. С час преследуем слабеющего беглеца. У плоской глыбы Яркан показывает примятый мох, окропленный кровью. Здесь баран лежал, набираясь сил. Спотыкаясь и падая, прыгаем по камням.
Гребень обрывается в пропасть. Отвесная стена, разрисованная кварцевыми жилами, уходит в глубокое ущелье.
Лунная долина?!
Знакомые, грозно нависающие башни теперь под нами. У подножия этой стены мы скрывались в гроте от Синего Орла.
- Ой-е-ей! - вскрикивает Яркан, указывая вниз.
На дне ущелья, на темной осыпи, белеет неподвижное тело барана. Как очутился он там, сорвался? Нет, отвесная каменная стена отполирована временем, и ни один горный баран не пройдет тут.
- У-ух! - восклицает Яркан, показывая ладонью, как прыгал баран.
В горах Памира мне приходилось слышать рассказы о прыжках загнанных архаров вниз "на рога". Но я не очень-то верил этим охотничьим рассказам. Снежный баран, которого мы преследовали, прыгнул в пропасть.
- Смотри... твоя пещера.
Костя кивает на противоположный скат цирка, запирающего долину. Почти на уровне нашего гребня чернеет щель скальной пещеры и виден шест в расщелине.
- Харги... - испуганно шепчет Яркан.
Да, это "пещера Харги", ее нам показал из Лунной долины Илья. В бинокль ясно вижу гладко обстроганный, выбеленный временами шест.
- Полезем? - Костя жадно всматривается в черную пасть таинственной пещеры. - И барана твоего прихватим.
Попытаться влезть в пещеру можно лишь со дна Лунной долины. А что, если попробовать? Ведь втащили же люди туда шест!
- Полезем, пожалуй...
Долго ищем спуск в Лунную долину. Съезжаем наконец по крутой осыпи с каменной рекой щебня на тропу. Вот и грот с очагом, пепел нашего бивуака, а дальше цирк полуразрушенного кратера. Яркан стаскивает убитого барана с осыпи. Он прыгнул на рога, но не повредил великолепной спирали.