Олег торопливо оделся и, предупредив старушку, что скоро вернется, вышел из квартиры. На площадке лестницы два босоногих мальчугана, рискуя скатиться по ступенькам, яростно колотили друг друга. Они мешали пройти гимназисту, и он легко разнял драчунов, освободив себе путь.
— Ты меня еще узнаешь! — сверкая глазами, кричал тщедушный парнишка в рваной рубашонке.
— Сдохнет твой отец, сдохнет!
— А твоего батьку опять в тюрьму посадят!
Если бы не Олег, ребята снова ринулись бы в атаку друг на друга. Но в эту минуту открылась дверь, и женщина закричала:
— Митька, живо домой! Не смей с этим хулиганом водиться!
— Не пойду!
— А вот я тебя сейчас ремнем!
Митька испугался ремня и юркнул в полуоткрытую дверь. А тщедушный мальчуган в рваной рубашонке сказал:
— Я ему еще зубы начищу. Вот те крест!
— Драться нехорошо, — заметил нравоучительно Олег.
— А что он ко мне лезет? Все дразнит: отец умрет… Они моего папаню ненавидят.
— Кто они?
— Капустины. Митькины отец и мать. Они контра, а мой отец рабочий, красногвардеец. Он с Юденичем воевал. И два раза раненый.
— Тебя как зовут?
— Яшкой.
— Ты все-таки с ним не дерись, Яшка! Он сильнее тебя…
— А я ловчей. Будет еще дразнить, ножиком пырну.
— Ну-ну! — сказал Олег. — Это не годится. В тюрьму тебя посадят.
— За контру не посадят!
Пока спускались по лестнице, Яшка успел рассказать о причине ссоры между его отцом и Капустиным. Жили они на одном этаже. Яшкин отец работал на заводе, а Митькин занимался спекуляцией. Яшкин отец поймал его и отвел в комиссариат. Капустина посадили в тюрьму. Он просидел почти год и вернулся домой. С тех пор Капустин ненавидел Яшкиного отца.
Олег и Яшка вышли во двор и здесь расстались. Мальчуган побежал к своим сверстникам, а гимназист вышел на улицу. Первый встречный указал ему кратчайший путь на Петроградскую сторону. Олег шел, все время ощупывая в кармане карандаш. Через час он доставит письмо по назначению и получит за это много денег. На что они ему? Что он на них купит? В Севастополе за деньги можно было достать все. А в Питере в магазинах хлеб дают даром, но по карточкам, и так мало, что весь дневной паек можно проглотить в одну секунду. Так рассказывали в вагоне петроградцы.
Желая проверить их слова, Олег нарочно зашел в булочную. Вдоль прилавка он увидел небольшую очередь. Покупатели подходили к кассирше с карточками в руках. Она быстро выкраивала маленькими ножницами талончики, а продавец, отрезав огромным ножом ломтик хлеба размером в спичечный коробок, бросал его на весы. Хлеб был сырой, черный, походил на глину. Но с каким наслаждением Олег съел бы сейчас хоть маленький кусочек этого плохого хлеба.
Гимназист покинул магазин и, глотая слюну, зашагал своей дорогой. Он нашел Пушкарскую улицу и, разглядывая номера на стенах, отыскал трехэтажный дом, указанный в адресе. Четвертая квартира находилась наверху. Поднявшись по узкой крутой лестнице, Олег остановился на площадке второго этажа перед дверью, обшитой темной клеенкой. На потускневшей, давно не чищенной медной пластинке было выгравировано славянской вязью:
«Африкан Петрович Чумин».
А пониже белела визитная карточка, пришпиленная кнопкой:
«Николай Николаевич Потемкин».
Олег ощупал карандаш и, убедившись в его целости, несколько раз подряд дернул медную ручку звонка. За дверью раздались тяжелые торопливые шаги.
— Ну, кто еще там трезвонит?
Дверь распахнулась. Олег увидел высокого, грузного, с двойным подбородком мужчину в сандалиях на босу ногу. Дымчатые от обилия седины волосы не очень старили его. В отличие от голодающих петроградских жителей, которых Олег встречал на улицах столицы, у грузного человека, стоявшего перед ним в подтяжках, с грязным полотенцем в руках, были румяные щеки. Живые черные глаза молодили его, а русые пышные усы придавали даже особую приятность розовому лицу.
— Мне надо Николая Николаевича Потемкина.
— Для чего?
— Нужно с ним поговорить.
— Ну, говорите. Я Потемкин!
— Николай Николаевич?
— Да, Николай Николаевич! Что вам надо?
Потемкин стоял на пороге и, видимо, не хотел пускать незнакомого гостя в квартиру. Но и Олег не желал вести беседу на площадке лестницы.
— У меня есть к вам важное письмо. Я должен передать его.
— Письмо? От кого?
— Я вам расскажу. Только не здесь.
— Зайдите, — подумав, сказал Потемкин и недружелюбно оглядел гимназиста.