Выбрать главу

Ни одна слезинка не пробежала по суровым щекам коневода. Сила скорби его была полна сумрачного величия. Не оглядываясь на бандитов, он зашагал вдоль улицы. Шел медленно, заложив руки за спину, нисколько не думая о том, что вдогонку ему могут послать свинец.

Капитан Чума молча смотрел на убитую лошадь. По лицу его зигзагами молний пробегал тик контузии. Африкан вспомнил прочитанный меморандум и понял, что значит в одну минуту потерять такое сокровище.

…Над степью поднималось солнце, и в лучах его возникало ослепительное видение. Серебристая грива и пышный хвост Светлейшего развевались от ветра. Жеребец уносился причудливым облаком в голубую бездну неба. Коневод остановился и приложил ладонь к бровям. Он стоял неподвижно и следил за видением до тех пор, пока оно окончательно не растаяло.

Конец

ФИЛАТЕЛИСТ

Рассказ

1

Пухлые низкие облака плыли над пустырями. Кое-где белел еще нерастаявший снег, а лужи поблескивали хрупким прозрачным стеклом. С моря дул ветер, и длиннополая кавалерийская шинель мешала конвоиру идти полным шагом. Арестованный в коротком дорожном пальто мог бы шагать быстрее.

Красногвардеец шел сзади, держа винтовку наперевес и касаясь дулом спины. Проходя по замерзшим лужам, Дукаревич с опаской думал, как бы конвоир не поскользнулся и не всадил ему пулю между лопаток.

Так, борясь с ветром, они дошли до белого изотермического вагона, снятого с осей и поставленного на землю. Возле закрытых дверей скучал часовой — низкорослый небритый человек в синем ватнике и заячьей шапке. От нечего делать он задумчиво царапал гвоздиком революционный лозунг на стене вагона.

— Еще одного контрика поймали! — радостно блеснул зубами конвоир. — Принимай на сохранение.

Часовой прислонил винтовку к вагону, отомкнул громадный замок и гостеприимно отодвинул тяжелую задвижку.

— Входи!

Дукаревич переступил порог и очутился в полной темноте. Он постоял неподвижно несколько минут и сделал осторожный шаг, словно боясь провалиться в пропасть. Нога его наткнулась на что-то мягкое, и он услышал злобное шипенье:

— Тише вы, облом! Не наступите мне на горло.

— Кто вы такой? — раздался, сбоку вкрадчивый баритон. — И нет ли у вас курить?

— Пожалуйста! Есть.

— У него табак! — от радости захлебнулся тенорок. — Пропадаю без курева! Ей-богу, две недели не курил.

Дукаревич почувствовал, как десятки жадных рук ощупали его со всех сторон и как тяжелый портсигар исчез из бокового кармана. В правой стороне вспыхнула на секунду спичка, вырвав из мрака одно бородатое и два бритых лица.

— Господа, позвольте! Возьмите папиросы, но верните мне мой портсигар. Он же серебряный!

Голос Дукаревича дрожал от негодования.

— Кто взял портсигар, пусть вернет сейчас же! — предложил суровый бас.

— Верно! Верно! Пожалуйста, передайте, коллега.

— Благодарю, — сказал Дукаревич, получив через минуту пустой портсигар. Он торопливо опустил его за кальсоны.

— Не подумайте, что я что-нибудь подумал. Я очень рад, напротив…

Стараясь нащупать растопыренными пальцами окружавших его товарищей по несчастью, он медленно опустился на колени.

— Вы немного левее возьмите, здесь мои ноги…

— Простите! Извиняюсь!

— А здесь мои! — прожужжал кто-то сердито над самым ухом.

— Еще раз извиняюсь!

Дукаревич, осторожно отодвинув чью-то тяжелую ногу, сел на пол, снял шляпу и принялся вытирать со лба пот. Тоска наполняла его сердце. Он вспомнил залитый электрическим светом шумный Бродвей, филателистическую контору на Девятой авеню Питера Мак-Доуэлла, дававшего ему наставления перед отъездом в Россию, и черноглазую Стефанию, ради которой покинул спокойную Америку.

— За что вас сгребли? — поинтересовался левый узник. — Сахарин? Шпионаж? Контрреволюция?

— Я американский гражданин, — уныло ответил Дукаревич. — Я сегодня приехал из Америки. Я ничего не знаю.

— Из Америки? Тогда, безусловно, шпионаж. Это хуже, чем спекуляция, и немного лучше, чем контрреволюция. Если отряд матроса Нелепки уйдет из Архангельска, вас могут не расстрелять. Но Нелепко вас обязательно поставит к стенке, потому что вы из Америки, и, вероятно, паспорт у вас фальшивый.

— Я не шпион! Я честный гражданин! Филателист!

— Есть время Нелепко разбирать! Очень ему нужно! Наивный вы человек. Разве вы не знаете, какое сейчас время?