Обедавшие, если так можно было сказать, повелители мира плавились под взглядами придворных и перебрасывались каким-то дурацкими, ничего не значащими фразами. Эти фразы не несли ни малейшего смысла, кроме одной.
— Мы знаем вашу тайну, — с надменным лицом заявил одиннадцатилетний Констант. — Через год у нас будут такие же корабли и огненные драконы. Вы, варвары, никогда больше не сможете угрожать нам.
— Да что же он несет! — прошептал побледневший как мел Александр. — Глупый мальчишка! Что же он наделал!
Ведь это именно патрикий исполнил, наконец, приказание покойного Ираклия. Это он собрал в своем имении всех алхимиков и заставил их перегонять нефть, пока не получилась требуемая горючая жидкость. Это были сведения высочайшей важности и высочайшей же секретности! Именно этими сведениями он купил расположение императрицы Григории, которая до сих оставалась в тени и в управление не вмешивалась. Она позволит Константу жениться на Фаусте, дочери Валентина, и тем принесет покой в истерзанную страну. И вот теперь важнейший козырь выбит из рук… На его удивление, август Самослав отреагировал на эту новость довольно скупо.
— Ожидаемо, — ответил он, прихлебывая из золотого кубка тончайшей работы. — Слишком легкая задача для ромеев. Я думал, вы это сделаете раньше. Не удивил, твоя царственность. И не напугал. Если вдруг ты хотел это сделать.
Констант, который привык ко всеобщему раболепию, совершенно растерялся и теперь водил по сторонам взглядом, словно ища поддержки. Сенаторы и евнухи прятали в смущении глаза. Все, кроме Валентина, который оскалился в усмешке, по достоинству оценив комизм ситуации. Он наслаждался произошедшим. Мальчику стало страшно. Мальчик понял, что один на один с этими парнями он не вытянет. Цезарь Святослав так и вовсе посмотрел на него пристально после этой глупой фразы, и повелитель мира судорожно проглотил слюну. Август Констант теперь сделает все, что он, Валентин, ему прикажет. Ведь только он стоит между ним и этими людьми.
— Так, я уже наелся! — заявил Самослав к неописуемому ужасу кубикуляриев. Ираклий, напротив, едва сдерживал смех, сохраняя торжественность с огромным трудом. А василевс Самослав добил их. — Давайте лучше займемся делами! Поесть я и дома могу. Я сюда не для этого тащился.
— Итак, — начал Самослав, когда в покоях остались только он сам, Святослав, Ираклий, Валентин и Александр.
— Я от всей души советую вам не лезть сейчас на арабов, — сказал новоявленный август. — Они слишком сильны, а вы все еще слабы. Новое оружие не поможет вам на суше. Оно лишь поможет нам с вами удержать море.
— Почему это не идти на арабов, ваша царственность? — упрямо спросил Валентин. — За Тавр выбивать их надо. Они уже до Армении дошли! А Антиохия? Ее тоже оставить?
— Оставить! — жестко ответил Самослав. — Потом заберете, если сможете. У арабов новая проблема — хазары. Они будут резаться с ними за земли Персии. Отдайте свою принцессу за их хана, как обещали, и вы получите передышку. Не отдадите — получите войну на два фронта. И ее вам уже точно не выдержать. Хазары — очень серьезные ребята. Не хуже авар.
— Ну не знаю даже, — засопел Валентин, которому как раз повоевать очень хотелось.
— Организуйте новые фемы, — продолжил Самослав. — Сносите старые провинции и проконсульства. От них нет больше никакого проку. Вы сделали отличную вещь: вы посадили воинов на землю. Это единственное, что может вас спасти. Если сунетесь сейчас на юг, то потеряете Армению.
— Это что, колдовство какое-то? — побледнел Валентин и перекрестился.
— Ты сейчас римского императора колдуном назвал, или мне послышалось? — Святослав впервые подал голос, и Валентин облился холодным потом.
— Нет-нет, ваша царственность! Прошу простить меня! — спешно ответил он, понимая, что прошел по лезвию ножа. Тут, без своих воинов, он беззащитен. Закон об оскорблении величия римского народа, принятый лет восемьсот назад, никто и не думал отменять.
— Я сказал все, что хотел, — ответил Само, взмахом руки отпуская царедворцев. — Мои гонцы будут приходить каждые две недели. Ты, Александр, отвечаешь за те сведения, что будут попадать ко мне. Головой!
— Да, ваша царственность! — патрикий склонился и вышел из покоев, не спуская с повелителей преданных глаз.