Передовые разъезды герцога уже видели небольшие отряды словен, но те, с присущей им трусостью, в бой не вступали, а только осыпали всадников тучей дротиков и пряталась в ближайших зарослях. Кто в здравом уме полезет туда за ними? Да любой ребенок знает, что словен живет в лесу и бьется там лучше всех на свете. Это в поле они не продержатся и четверти часа против закованной в железо кавалерии с длинными мечами.
С каждым днем словен становилось больше, и встречались они все чаще. Айо, видя, как бегут перед ним мелкие шайки, ускорил ход. Они даже умудрились догнать и перерезать до последнего человека парочку небольших банд, и это подняло дух войска, почуявшего богатую добычу. Земли тут были почти не тронуты, но села оказались брошенными. Римляне сбежали в горы, увидев столбы пыли на горизонте.
— Герцог! — воин из передового отряда склонил голову. — Лагерь вендов там. Их около тысячи.
— Х-ха! — вытащил меч Айо, и всадники заревели от восторга. Они шли уже две недели. Ни драки доброй, ни баб… А голоса, призывавшие к здравому смыслу, потонули в хоре желающих погонять полуголую пехоту.
Лагерь вендов слова доброго не стоил. Просто шалаши в поле, стоявшие в узкой, как язык долине. Слева лагерь прижался к небольшой речушке, а справа — к пологой горе, густо заросшей лесом. Полуголые дикари метались по полю, кое-как собирая в ряды жидкий строй, ощетинившийся копьями. Они не стали разбегаться, а проявили недюжинную отвагу, что привело всадников-лангобардов в неописуемый восторг. Давненько они так не веселились.
Тут, на юге, еще воевали по старинке, безо всех этих новомодных седел и длинных копий. Это для слабаков. В реальной истории лангобарды даже четырехрогое римское седло применять не стали, с ослиным упрямством следуя старинным обычаям. Но тем не менее, в конном бою они сражались отменно, и здесь им равных не было, о чем прямо сейчас и узнают полуголые дикари, выстроившиеся в три шеренги.
Конная лава страшна и тогда, когда еще даже не ударила. Представь, что прямо на тебя несется рослый конь в обшитой железными пластинами попоне, а на нем — воин, одетый в аварский доспех. Ты чувствуешь, как дрожит земля под копытами сотен лошадей. Ты видишь насмешку в глазах врага. Ты ему не соперник, и он уже поднял копье, чтобы пронзить тебя на полном скаку. И ты ничего, совсем ничего не можешь ему противопоставить. А теперь это ощущение нужно умножить на количество всадников, и тогда становится понятно, почему почти все атаки такого рода завершались бегством пехоты еще до столкновения. Не выдерживают люди этого зрелища. Для того чтобы против конного строя выстоять, годы муштры нужны и длинные пики. А ни того ни другого у словен на этом поле не было. Зато было кое-что иное: звериная хитрость и способность воевать тем оружием, что сейчас в руках. И зачастую именно это решало исход боя.
— Стоять! — орали вожди, когда молодежь, пришедшая в этот набег, обмочилась в первый раз за сегодня. Уж больно жутко смотреть на железную волну, которая разворачивается прямо перед тобой в две шеренги и трусит, ощетинившись копьями. Не гнали катафракты коней в галоп, глупо это. Они подходили неспешно и теснили строй пехоты конской грудью и били копьями.
Хотя… Глупо — это как раз про герцога Айо. Он погнал коня вскачь, а за ним понеслось все войско, воя, рыча и улюлюкая. Копья приготовились испить вражеской крови, и уже воины смотрели глаза в глаза, как вдруг первые всадники полетели кувырком, а их кони заплакали жалобно, словно обиженные дети. Проклятое коварство вендов. Все окрестности лагеря были перерыты этим зловредным народом. На каждом шагу они выкопали ямку и установили в ней короткий заостренный колышек. Именно на такой и наступил герцогский жеребец, враз охромев.
Десятки всадников посыпались с седел, а строй смешался. Атакующая армия превратилась в месиво из бессмысленно мечущихся воинов, которые толком не понимали, что происходит. Они видели лишь, что их герцога, придавленного собственным конем, вырвавшиеся из рядов словен полуголые воины с утробным уханьем забили дубинами насмерть (2). Ну а как еще сразить знатного всадника, закованного в доспех до самой макушки. Били и остальных, потому что строй конницы развалился, а словене пошли по траве, словно на лыжах, плотно прижимая стопу. Они двигались вперед, добивая тех, кто упал, и тех, кто смог прорваться через коварную ловушку.