Только теперь стало видно, что это машина небольшая — всего с пять человеческих ростов длиной.
Перед самодвигающейся кибернетической машиной на заснеженной поляне посреди леса стояли два чрезвычайно похожих друг на друга мужчины: конструктор Института автоматики Союза Коммунистических Государств инженер Дэйв и его брат Рум — пилот надстратосферной авиации.
Братья встретились два часа назад, впервые за много месяцев, но, кроме официальных слов, до сих пор не сказали друг другу еще ничего. Казалось, будто эта встреча их не радует. Почти так оно и было на самом деле.
Братья были близнецы, очень похожие друг на друга. Их иногда путали даже родственники. И если в детстве эта странная схожесть радовала близнецов, потому что они попадали в комические ситуации, то позднее она стала для них обременительной.
Каждый человек, достигнув определенного возраста, стремится иметь свою индивидуальность и не хочет быть чьей-то точной копией. Это стремление привело к тому, что братья, которые очень любили друг друга, по молчаливому взаимному согласию решили разойтись в разные стороны. Они по-разному одевались, встречались с разными людьми, пытались прививать себе разные привычки, но все это не помогало. Их все равно путали. Нелепость такого положения раздражала близнецов, будило глухую взаимную неприязнь.
После окончания средней школы оба брата получили неожиданное предложение: поехать учиться в Монию во Всепирейский институт высших знаний.
Честно говоря, ни Рума, ни Дэйва не привлекала перспектива поездки в чужой, враждебный мир. Но они понимали: надо! Мония обособлялась все больше. Разрушались последние культурные и экономические связи. Не воспользоваться предоставленной возможностью воочию увидеть достижения монийской науки и техники, ознакомиться с жизнью монийцев — преступление!
Как трудно было им, людям нового коммунистического мира, в том Институте высших знаний! Нет, они не были последними в учебе — наоборот, сразу же вырвались из безликой массы зеленых первокурсников, и уже на втором семестре начали сдавать экзамены за старшие курсы. Их угнетал сам дух разнузданного цинизма, царивший в институте, раздражало стремление каждого из монийских студентов любой ценой сделать карьеру. Конечно, там были и честные, но они в основном держались обособленно. Словом, близнецы не нашли друзей в Дайлерстоуне. Может быть, так продолжалось бы до конца их пребывания в Монии, если бы не встретилась на их пути девушка — студентка-первокурсница.
Это была необыкновенно красивая девушка с певучим именем — Майола.
Безупречная красота сочеталась в ней с острым сообразительным умом и настойчивостью. Рум и Дэйв познакомились с девушкой в специализированной лаборатории кибернетики, куда имели доступ только самые одаренные студенты.
С появлением Майолы весь факультет автоматики Института высших знаний забурлил. Пожалуй, не было ни одного студента, который равнодушно смотрел бы на синеглазую, золотоволосую Майолу.
Но только к двум студентам со всего факультета она отнеслась несколько иначе — прежде всего, конечно, потому, что это были люди с далекого Континентального полушария, представители Союза Коммунистических Государств.
Скажем прямо: и Дэйв, и Рум влюбились в Майолу до потери сознания. Вначале, когда золотоволосая красавица общалась с ними надменно, как с любым в институте, они, самолюбиво и гордо, старались не обращать на нее внимания. Но вскоре Майола узнала их, сменила тон, и они стали друзьями.
Она почти ничего не рассказывала о себе — только расспрашивала. Союз Коммунистических Государств интересовал ее как великолепный, сказочный мир, в котором все не так, как в реальной жизни.
Говорили, что Майола якобы дочь выдающегося профессора математики и знаменитой киноактрисы-красавицы, которые погибли несколько лет назад при загадочных обстоятельствах. Так ли это было на самом деле — братья не решались спросить. Во всяком случае, она жила одна, в маленькой комфортабельной квартире неподалеку от Института высших знаний.
Вскоре оба брата стали в этой квартире привычными гостями. Они каждый вечер приносили ленты биофильмов из фондов посольства СКД и демонстрировали их на портативном проекторе — невинная хитрость влюбленных, которая в условиях полицейского режима Монии могла бы окончиться печально для всех троих. Романтическая обстановка таинственности, слишком повышенная конспиративность подогревали чувства близнецов, раздувала в них пламя любви.
Майола, конечно, понимала их состояние. Порой ее взгляд перебегал с брата на брата, словно сравнивал: кто же лучше? Может, это было не совсем так, но и Дейв, и Рум приходили в ярость от такого предположения. И однажды у обоих терпение закончилось.