Сколько длилось это путешествие — трудно было сказать. Павел чувствовал себя настоящим участником космического рейса, и ему уже начало казаться, что прошли века с того времени, как на экране в последний раз мелькнула поверхность Земли.
Может, и действительно было так. Может, и вправду космический корабль, гениальное творение высшего разума, потратил много сот лет, чтобы преодолеть расстояние между двумя звездными мирами.
Чудесное устройство сжало расстояние, изменило масштаб измерения, сохранив ощущение его бесконечности. В конце концов, не так уж и долго плыла перед глазами юноши однообразная, грозная в своем величии звездная Вселенная.
Наконец вдали засверкала особенно яркая звезда. Она быстро приблизилась, распалась на две: небольшую голубую и большую розовую. Затем проступили очертания огромной оранжевой планеты, совсем не похожей на Землю рисунком континентов, — и ракета с грохотом опустилась в долину между высоченных заснеженных гор.
Прекратилось стремительное движение. У Павла аж закружилось голова. Все вокруг было подернуто голубой полупрозрачной дымкой. Она мерцала, вибрировала и, казалось, звучала каждой своей молекулой; откуда-то издалека донеслись волшебные звуки незнакомых музыкальных инструментов. Величественная мелодия звучала все громче, приближаясь, и одновременно прямо перед Павлом на фоне звездного неба все четче и ярче вырисовывался образ высоколобого человека с большими умными черными глазами. Это был все-таки человек, а не какое-то причудливое существо, и все же он каждой черточкой лица, каждым своим движением, каждой деталью наряда отличался от человека Земли.
Житель другой планеты протянул вперед руки и заговорил.
Павел прислушался. Ему показалось, будто он различает и понимает слова чужого языка… Да, да, где-то в подсознании звенит, нарастает торжественный голос:
— Поздравляем вас, далекие неведомые братья!.. Поздравляем вас, неизвестные разумные существа!.. Через бездну Космоса мы протягиваем вам руки!.. Слушайте и смотрите, люди Вселенной, — к вам обращается планета Пирейя звездной системы Двух Солнц!
Фигура человека потускнела, расплылась, а на ее месте возникло изображение чрезвычайно сложной радиотехнической установки. Потом снова зазвучал голос:
— Биофильм, который мы демонстрируем, влияет непосредственно на мозг высших, разумных существ, поэтому язык пирейцев будет звучать для вас как родной. Каждый зритель будет воспринимать фильм так, как будто сам участвует в изображаемых событиях. Вы сможете проникать даже в мысли и порывы героев… Но и ваши мысли и порывы во время просмотра биофильма будут зафиксированы и проанализированы специальной аппаратурой…
Изображенное радиотехническое сооружение начали покрывать защитные металлические листы, к ним присоединялись все новые и новые детали, и вот перед Павлом появилось в полном облике то самое «чудовище», которое и захватило его в плен.
— Наш космический вездеход — посланник дружбы. Простите ему, если он, возможно, вел себя с вами не совсем тактично: это только кибернетическая машина, которая еще не способна воспроизвести весь диапазон рефлексов человека… Наш посланник несет вам самый дорогой подарок, который мы могли передать, — подробное описание выдающихся научных и технических достижений человечества Пирейи… Это мирный посланник, но он оборудован самым современным оружием, и способен обороняться в случае нападения на него. Использовать же его для насилия и убийства нельзя: кибернетическая система вездехода подчинится только настоящему человеку — человеку разумному.
Изображение космического вездехода расплылось. Перед Павлом Седых вырисовалась уже знакомая ему фигура.
Сосредоточенно, пристально, словно стараясь проникнуть в глубины сознания, с расстояния в миллиарды миллиардов километров на человека Земли смотрели большие черные глаза.
— Слушайте, люди другой звездной системы!.. К вам обращается планета Пирейя!.. Если вы стоите выше нас — простите нам ошибки и неудачи: наше будущее впереди!.. Если вы не достигли такого уровня — учтите печальную историю нашей планеты, не допустите повторения случившегося у нас!
С тихими мелодичными звуками изображение начало расплываться, отдаляться. И, так же отдаляясь, стихал суровый, скорбный голос: