— Нет! — закричали все. — Ни один человек, как бы плохо ему ни приходилось, не назовет себя животным!
— Так почему наши женщины должны угождать прихотям господ?
Слова Апапа пришлись всем по душе. Рабы удовлетворенно закивали.
— Не допустим этого! — сказал вдруг юноша-раб, стоявший поблизости. Его глаза сверкали решимостью. Молодые рабы были взволнованы его возгласом.
— Это насилие над нами! — пронеслось над толпой.
Хэка радостно взглянула на Нилуфар. Ей показалось, что вековой зной рабства, изнурявший ее душу, вдруг сменился прохладой. Она почувствовала, что может теперь ходить с гордо поднятой головой. Человеческое достоинство проснулось в Хэке, а когда она ощутила вдруг поддержку мужчин, ее душа окрепла и обрела силу.
Нилуфар улыбнулась.
— Чего вы хотите? — вступил в разговор одноглазый. — Вы хотите стать вровень с господами? Этому никогда не бывать!
Тогда заговорил юноша:
— Мы готовы к борьбе!
— У вас еще глаза не открылись как следует, — засмеялся одноглазый, — а собираетесь прыгнуть так высоко.
— У тебя одного глаза нет, — смело прервал его юноша, — и то считаешь себя зрячим.
Одноглазый зло закричал, но его слова заглушил взрыв хохота. Рабы принялись спорить, сторонники нашлись у обоих.
Юноша подошел к Нилуфар и Хэке.
— Хэка! — сказал он. — Мы готовы идти за тобой!
— Вот так раз! — удивилась Хэка. — С каких это пор ты стал «мы»?
— Мы — это значит: я не один.
— Сколько вас? — спросила Нилуфар.
— Сорок, — ответил юноша. Он был крепок и силен.
— Что ж, вы мне пригодитесь, — тихо сказала Нилуфар. — Будьте наготове! Когда понадобится, я подам знак. Но это опасно. Вы должны подумать!
— Мы знаем все, нас ничто не страшит!
В это время запели раковины — возвращался Манибандх.
— Вы можете поплатиться жизнью!
— Между рабом и мертвым нет разницы!
Губы Нилуфар тронула улыбка.
Когда египтянка скрылась, Хэка ушла к себе. То, что произошло сегодня, всколыхнуло ее душу! Когда тяжело раненного, побывавшего на грани смерти, возвращают к жизни, ему кажется, что смерть лучше невыносимой муки. Подобное же чувство владело Хэкой.
Она прилегла и глубоко задумалась.
Манибандх не забыл отчитать Акшая за Хэку. Тот, конечно, не посмел возразить господину, но в душе решил отомстить дерзкой рабыне за унижение. Он тут же направился к Хэке и увидел, что она лежит на полу.
Акшай подошел к рабыне и слегка толкнул ее ногой.
— Эй, ты! Встань! Только и знаешь что спать! Видно, всю ночь бегаешь по чужим постелям, а днем носом клюешь!
Хэка, принялась браниться. Голос ее звучал увереннее, чем обычно, и слова были смелее. Акшай оторопел. Почему жалкая рабыня стала столь дерзкой? Ни одна из прислужниц не смеет так разговаривать с ним! Видно, это сделали ласковые слова господина!
— Берегись, рабыня! — сказал он злобно. — Ты забыла, с кем разговариваешь!
Хэка села, затем поднялась на ноги.
— С подлой собакой! — Она презрительно сплюнула.
Акшай задрожал от ярости.
— Меня зовут Акшай, запомни это! — заревел он. — Если я захочу, с тебя сдерут кожу!
— Сам берегись! Кто ты такой, чтобы мне угрожать.
И закричала во весь голос:
— Ты стал выше своего господина? Ты посмел назвать великого господина Манибандхом? Ты настолько дерзок, что назвал его по имени? Это я потребую, чтобы с тебя содрали кожу! Ты день и ночь воруешь припасы из кухни, а еще осмеливаешься оскорблять своего господина?
Акшай рассвирепел. А вдруг этой рабыне поверят? Он схватил Хэку за руки и подтолкнул ее к стене.
— Смерть витает над твоей головой… Я убью тебя! Сама со мной путалась, а теперь хочешь погубить? Но не так просто расправиться со мной! Запомни: меня зовут Акшай, и я положу конец твоим хитростям… Я раздавлю тебя…
— Это я раздавлю тебя! — прозвучал суровый голос. Могучая черная рука схватила Акшая за горло и подняла вверх. Акшай беспомощно забарахтался в воздухе. Хэка радостно воскликнула:
— Апап!!
Негр повернул Акшая лицом к себе и засмеялся. В его глазах бушевала ярость. Акшай трясся от ужаса, тело его обмякло, он едва смог прохрипеть:
— Пощади! Буду тебе отцом родным…
Но Апап лишь расхохотался. Он потряс Акшая в воздухе, затем с силой бросил оземь. Акшай издал дикий вопль. Голова его раскололась, фонтаном брызнула кровь; несколько мгновений он извивался в судорогах. Он умер, как змея, которую схватили за хвост и ударили головой о землю, — она издыхает с поломанным позвоночником, не в силах стряхнуть с себя даже муравья.