Шум снаружи усилился. В дверь громко застучали. Рабы из последних сил придерживали деревянные засовы. Чандрахас упал на пол и зарыдал. Остальные члены совета, подняв мечи, произнесли клятву. Женщины гордо подняли головы.
Солдаты взломали дверь и ворвались во дворец. Некоторые рабы в страхе попрятались, но остальные мужественно защищались. С воинственным кличем бросился в схватку еще один отряд Манибандха. На всякого, кто оказывал сопротивление, опускался беспощадный меч.
Огромного роста солдат прыгнул на голову упавшей рабыни. Череп не выдержал тяжести и раскололся пополам. В страхе закричали женщины. Хозяйка дома воскликнула:
— Трусы! Вы не стыдитесь подымать руку на женщин!
Солдаты захохотали.
— Эй, милая! Не волнуйся! Подожди немного, и ты свое получишь!
Дротик, брошенный рукой жены Вишалакши, вонзился, как молния, в живот одному из солдат. Тот с криком упал навзничь.
Из глубины дворца выбежали рабы. Яростно крича они набросились на солдат, но те оттеснили их. Все в огромном зале было разбито и сломано. Когда-то, в дни веселых праздников, здесь струился винный аромат, теперь же рекой лилась кровь.
Двое солдат бросились к женщине.
— Берегись! Ни шагу вперед! — воскликнула жена Вишалакши.
И опять в воздухе словно блеснула молния. Копье с силой вонзилось в грудь приблизившегося солдата. Он упал, извиваясь в судорогах. Женщины вступили в схватку, взяв копья своих мертвых мужей. Некоторые из них владели и мечами.
Вишалакша провозгласил:
— Великому богу…
— …хвала! — дружно подхватили все. — Смерть насильникам!
Кровь лилась потоками. Обе стороны несли страшные потери. Пот струился по лицам членов совета, — они давно уже не брались за оружие и владели им не так искусно, как солдаты.
Чандрахас, корчась от страха, залез под широкое ложе. Закрыв глаза, он молил:
— О великий бог! Пощади нас!.. Я уже стар…
Глаза его наполнились слезами: он вспомнил, сколько золота хранится в его кладовых.
Вскоре солдаты получили подкрепление. А члены совета один за другим падали от ран и, умирая, восклицали:
— Смерть Манибандху!
— Да живет священная гана! — отвечали им оставшиеся.
Погиб Вишалакша. Члены совета дрогнули.
— Смерть Манибандху! — воскликнула жена Виталакши.
— Замолчи, старуха! — Какой то солдат замахнулся на нее мечом.
Когда женщина упала, солдаты накричали:
— Хватайте остальных!
— Попробуем красоток!
Как молнии блеснули ножи, женщины одна за другой, закалывая себя, падали наземь. Последними их словами было: «Да живет священная гана!»
Солдаты на мгновенье остолбенели от изумления, потом снова захохотали и принялись грабить дворец. Прежде всего они уничтожили вещи, которые нельзя было поделить. Они залпом опустошали сосуды с вином и хватали все, что попадало под руку, — из поколения в поколение род Вишалакши вел торговлю, и во дворце было немало сокровищ.
В главном зале собрались солдаты.
— Не осталось ли чего-нибудь еще? — крикнул один из них. — Ну-ка, поищите!
Снова перевернули все в зале. Некоторые даже ползали по полу, заглядывая в щели. И тут кто-то увидел Чандрахаса.
— Глядите! Вон что осталось!
— Где? Хватай! — Пьяные солдаты бросились к ложу и вытащили Чандрахаса из его убежища.
— Эге, какой красавец!
Прямо во дворце разожгли костер. Повалили клубы дыма.
Солдат бил Чандрахаса по лицу и приговаривал:
— Вот ты какой! Ты, видно, считал нас глупцами?
Пламя костра высоко взвилось к потолку.
— Не бейте меня! — молил Чандрахас. — Я буду тестем царя… Я припадаю к ногам вашим…
Солдаты давились от хохота:
— Вы только подумайте! Сам тесть царя кланяется нам в ноги. Какая важная персона! Но он что-то дрожит! Наверно, ему холодно! Его нужно согреть!
И солдат отвесил ему оплеуху.
— Погоди, — засмеялся другой, подбрасывая в костер обломки мебели. — Сейчас мы его как следует согреем. Для тестя царя нам ничего не жаль!
Он поднял Чандрахаса и швырнул в костер. Жалобный вопль купца потонул в громком хохоте солдат, которые, распевая песни, вышли из дворца. Пожар все разгорался, и вскоре дворец рухнул. Так жадное пламя нового царства поглотило величайшее творение зодчих Мохенджо-Даро…
Слухи о пожаре быстро распространились по городу. Теперь все знали, какой ответ последовал на предложение мира. Ветер вздымал неистовые языки пламени. Пожар перекинулся на соседние здания и охватил новый дом, построенный супругом Вины. Огонь запрыгал по неубранным бамбуковым лесам вверх, добираясь, казалось, до неба. Из дальних концов города видно было багровое зарево, и людям чудилось, что горит само небо. Ненасытные огненные языки, подобно тысячеглавым змеям, трепеща и колеблясь, взбирались на плечи ветру, грозя все вокруг обратить в пепел.