— Ты не узнаешь меня? Я умираю от любви к тебе, а ты, жестокая, не узнаешь своего возлюбленного? — Юноша распустил тюрбан, пышные волосы рассыпались по плечам. Нилуфар улыбнулась. — Вот так я одевалась, когда приходила во дворец поглядеть на тебя.
— На меня?
— Конечно, на тебя! — Нилуфар приглушенно рассмеялась. — Только ни звука. Высокочтимый и Амен-Ра рядом. Они убьют меня. Но и тебе несдобровать. Разве не покажется им подозрительным, что я пришла к тебе в такое время?!
Вени в ужасе отступила назад.
— Боишься? — спросила Нилуфар.
— Нет, я думаю, как мне поступить…
— Ты раньше ни о чем не задумывалась! Какая же польза в этом теперь?
Насмешливый тон египтянки уязвил Вени. Она стала отступать к середине комнаты, Нилуфар зловещей тенью следовала за ней.
— Нилуфар! Помни, я твой враг!
— Я помню об этом…
— И так бесстрашно вошла ко мне? Ты удивительна?
— Нилуфар всегда удивляла всех! — с усмешкой произнесла египтянка.
— Ты попала в самую пасть смерти, — сказала Вени. — Неужели ты и смерть собираешься удивить?
— Я знаю, что Вени без помощи других не сможет причинить мне зла.
— В ту ночь ты была не одна, — со злобой сказала танцовщица. — Но сейчас я убью тебя!
Нилуфар презрительно засмеялась.
— Ты думаешь, поэт был заодно со мной? Если б это было так, разве ты осталась бы в живых, глупая?!
— Нилуфар! Отныне ты будешь моей рабыней!
— Мой господин уже стал твоим рабом, танцовщица! Разве тебе мало этого?
Вени вдруг стала серьезной.
— Зачем ты пришла?
— Госпожа, кажется, боится, чтобы кто-нибудь не увидел меня. Я пришла сюда не просить милостыню и не плясать по твоему приказанию. Если ты думаешь, что вольна сделать со мною все, что захочешь, то ошибаешься. Только муж твой и господин смеет грозить мне, потому что у него рабы, слуги и войско, но это не значит, что справедливость на его стороне. Я пришла к тебе, потому что верю в твое благородство, иначе бы я даже не плюнула в твою сторону.
— Ха-ха! Нилуфар верит Вени! Как я счастлива! Она снова зло рассмеялась. — Может быть, ты пришла подать мне милостыню? У тебя есть золото?
— Разве все сводится к золоту, да еще к чужому?
— Ты решилась прийти в такое опасное время! Зачем? Может, ты хочешь мне рассказать или посоветовать что-нибудь?
Вени взяла сосуд с вином и, наполняя золотую чашу, спросила:
— Что же ты молчишь, а?
Она протянула чашу Нилуфар.
— Выпьешь?
— Нет! — сердито отрезала Нилуфар.
— Но почему? Или ты думаешь, что у меня нет другой чаши? Не заботься об этом, у меня их много. Смотри, вот эта усыпана алмазами… Может, ты привыкла пить из чаши, сделанной из драгоценных камней? Скажи и я подам тебе вина в той чаше…
— Нет! — повторила Нилуфар и прикусила губу.
— Ты совсем не пьешь? — удивилась Войн. — О, ты очень воздержанна. Да и вино теперь дорого. А такого как здесь, нигде не найти! Ну что ж… Откуда тебе знать, что вино — одно из великих наслаждений жизни?! — Она сделала глоток. — Времена меняются: сначала поднимаешься, потом падаешь… Наверное, это очень неприятно? — Она улыбнулась. — Признайся, Нилуфар, ты иногда вспоминаешь те дни, когда была госпожой?
— Да, я вспоминаю те дни, когда была госпожой, а ты выпрашивала подаяние, танцуя для толпы.
Мгновение соперницы молчали, привлеченные отдаленным шумом, проникшим вдруг в дворцовые покои. Лязг оружия прерывался воинственными кличами.
— Началось… — с улыбкой сказала Нилуфар.
— И так же скоро кончится, — спокойно ответила Вени, наполняя чашу снова. — Где же твой новый возлюбленный?
Нилуфар не смутилась.
— Тот, которого ты обманывала? Твой бывший любовник?
Вени опустила чашу и засмеялась.
— Ты скрываешься вместе с ним?
— Я звала его с собой. Но он ответил мне: «Сейчас не время для любви, Нилуфар. Пока не свободен народ — нет свободы и каждому из нас. А если нет свободы, можем ли мы любить друг друга? Порабощенный человек — не господин своим желаниям!»
— Не господин! — воскликнула Вени. — Поистине он слаб душой!
— А в чем сила твоей души? Не в том ли, что ты бросила поэта в нищете, а сама сделалась наложницей самого богатого и корыстного купца Мохенджо-Даро?
— Такой самой наложницей, какой до меня была ты.
Взгляды женщин скрестились, как мечи. Ни одна не хотела показать себя слабой, проявить гнев, — ведь славен тот воин, чей противник без боя начинает взывать о помощи.
— Ты мнишь, что высокочтимый любил тебя? — спросила Вени.
— А ты любишь Манибандха? — засмеялась Нилуфар.