Логов как раз из таких. Хотя вряд ли те, за кем он охотился, были так уж рады видеть его… Сейчас мы нагрянем к людям, которые точно не испытают восторга от новой встречи со следователем.
– Откуда ты узнал, что завещание огласят уже сегодня?
– Не поверишь! Ярослава сама мне позвонила.
– Мишина сестра? – зачем-то уточнила я, хотя это и так было очевидно.
Артур кивнул и отправил в рот остаток круассана. Прожевав, он бодро сообщил:
– С одной стороны, это должно навести нас на мысль, что она не была заинтересована в смерти брата и, соответственно, не имеет ни малейшего отношения ко всему случившемуся в цирке. Но!
– Обманка, – подсказала я.
– Именно.
Мне не очень верилось в дьявольское коварство Ярославы, и я напомнила:
– Она же была ему вместо матери…
Он злобно фыркнул:
– А то мы не видели матерей, убивавших собственных детей!
С этим невозможно было не согласиться. Тем более Ярослава не особенно мне понравилась… Была в ней очевидная двуличность: любя младшего брата, она поддержала анафему, которой предал его отец. Разве настоящая мать предпочтет собственные корыстные интересы?
Вслух я этого не произнесла, а то Логов тут же выкатил бы мне бесконечный список женских имен… За годы работы он насмотрелся на разных тварей, такого и кунсткамерой не удивишь.
А наши домашние твари, досыта накормленные Логовым, уже разбежались по усадьбе. С нами оставалась только Моника, не спускавшая с Артура влюбленных глаз. Мне нравилось, что эта застенчивая собака никогда не навязывается ему со своей любовью, держится поодаль, но желтый взгляд ее так и сочится нежностью и восхищением, каких Логов не дождется ни от одной женщины. Даже моя мама никогда не смотрела на него так, а ведь она любила его.
Я не сомневалась, что Артур не забудет попрощаться с Моникой, и все же замерла, когда он встал из-за стола, подхватив тарелку и большой бокал с изображением какого-то фрика из их юности. Каждый раз забываю, кто это такой… Но помню, что эту чашку ему подарила моя мама, и Артур перевез ее сюда с теми немногими вещами, что прихватил из своей квартиры.
Его руки были заняты, а Моника уже вытянулась, дрожа всем телом.
«Не дай бог так любить кого-то, – неожиданно открылось мне. – Чтобы весь мир сосредоточился в одном человеке? Это же мука мученическая… Не хочу такого».
Никита смущенно улыбнулся мне на расстоянии километров: «Ты и не любишь меня так. Тебя не поглотит целиком. Вот почему я для тебя самый подходящий вариант. Ведь из нас двоих собака – это я».
А Логов поставил бокал на тарелку и свободной рукой погладил теплый лоб Моники. И я физически ощутила восторг, мелкой волной пробежавший по собачьему телу…
По дороге Артур рассказал, что им удалось выяснить о вчерашнем пребывании Стасовского в цирке. Он пришел раньше нас, часов в десять утра, прямо как офисный работник, так что Лена не обманула меня. Дождался Артура, они переговорили, чему я сама была свидетелем. Беседу особенно успешной не назовешь, ничего нового нам выведать не удалось. А когда я обнаружила труп Тараскиной и выдернула Логова из кабинета директора, отпущенный им Стасовский хотел было отправиться домой, но внизу столкнулся с Мартой.
Марат Курбашев стал свидетелем их яростной ссоры: разбежавшиеся супруги орали друг на друга прямо в фойе так, что было слышно, наверное, даже на улице. Марта упрекала мужа в том, что тот специально не поймал Мишу, и бросала ему в лицо: «Убийца! Ты убийца!» По словам Курбашева, его напарник после этого сразу ушел. Понятно, что Стасовский был во взвинченном состоянии, но если ему и хотелось кого-то задушить, то явно не билетершу. Тем более в момент ее смерти его еще не было в цирке…
О погибшей Анне Эдуардовне Тараскиной оперативники накопали вот что: с юности она работала медицинской сестрой в одной из московских больниц. Многие ее товарки остались на посту и после официального выхода на пенсию, а Тараскина уволилась: за десятилетия работы у нее развилась стойкая аллергия на лекарства.
Но пенсии на жизнь не хватало, и она решила подработать. Поскольку ее дом находится рядом с цирком, а соседкой по площадке оказалась та самая билетерша Нина Васильевна Голубева, которая привела к нам маму наблюдательного Гошки, то долго выбирать не пришлось.