И тут они обмерли, уставившись на экран. На этот раз Миша снимал в открытую, и Денис явно знал, что он наблюдает, как они играют с тигренком. В руке дрессировщика была… лазерная указка. Смеясь, он гонял неуклюжего детеныша за юркой красной точкой по тренировочному залу. Забавно загребая передними лапами, тигренок настигал ее, набрасывался и удивленно таращил серые глаза, когда хитрая добыча ускользала. Казалось, они могут играть так бесконечно… И все же Денис выключил указку, поймал уставшего малыша, подхватил на руки и, крепко прижав, поцеловал в нос. На этом запись обрывалась.
Несколько минут они оба молчали, осваиваясь с открывшимся только что, потом Логов произнес:
– Картина вырисовывается, а? Придется задержаться здесь еще…
Он уже хотел открыть дверцу, когда Саша вспомнила:
– Подожди! Тигренок… Кажется, Лена и говорила, что у Харитоновых погиб тигренок. Но я тогда пропустила мимо ушей.
– Умер или погиб? Это разные вещи…
– Не помню точно. Но она сказала, что Денис убивался по нему, как по родному сыну. Наверное, это как раз тот малыш на видео.
– А это уже интересно, – Артур плотоядно облизнулся, как хищник, почуявший добычу. – Пойдем-ка назад, надо срочно все выяснить.
Уже взбегая на крыльцо, он распорядился:
– Ты разнюхай у Лены об ориентации Дениса, а я расспрошу директора, как Харитоновы потеряли тигренка. Только лишнего не болтай!
– Есть, сэр! – рявкнула Сашка.
Шарахнувшись от нее, Артур чуть не сплюнул в сердцах:
– Фу ты! Чего орешь-то?
– А чего ты отдаешь тупые указания? Когда это я болтала лишнего?
Остановившись перед дверью служебного входа, Логов посмотрел на нее серьезно:
– Извини. Это я сглупил.
– Ладно, – сразу отмякла она. – Проехали.
Он вдруг озорно подмигнул:
– Чует мое сердце, мы закроем это дело до выписки Ивашина.
– Ты даже не назвал его одноглазым?!
– Иногда я бываю ласковым…
Округлив глаза, Саша вскинула руки:
– Даже слышать об этом не желаю!
В фойе Логов бросил враждебный взгляд в сторону гардероба:
– Больше я туда ни ногой…
И направился к кабинету директора прямо в плаще. Потом вдруг стремительно обернулся:
– Стой!
Саша подбежала к нему легко, почти беззвучно:
– Что?
– Пойдем со мной, – он сделал просящие глаза. – Мне спокойней, когда ты рядом. А сейчас должно открыться нечто важное, я почти не сомневаюсь! И ты должна при этом присутствовать. Потом с Шиловой пообщаешься…
Весеннее волнение, сопровождавшее любое предчувствие, не отпускало, и Артуру хотелось подпрыгнуть на ходу, по-мальчишески энергично взмахнув кулаком: «Есть!» Он чувствовал, что наконец вышел на верную тропу, и радость вскипала в душе теплыми источниками.
Хотя обманывать себя не хотелось – с большим удовольствием Логов арестовал бы Марту Катилюте, на которую злился всерьез: не за то даже, что она изменяла мужу, а вот с кем… Эти мужчины ежедневно рисковали жизнью и могли рассчитывать только друг на друга, а Марта стравила их, как щенков, едва отрастивших клыки. Даже если не она сядет за решетку, главной виновницей двух смертей все равно останется эта хрупкая безжалостная женщина…
– Вы еще здесь? – удивился Ганев, когда Артур заглянул в его кабинет. – Мне казалось, вы уехали.
– Пришлось вернуться. А вам оперативно докладывают о моих передвижениях?
В движении широких бровей Василия Никаноровича читалось: «А как по-другому? Мой цирк – мои правила». И Логов не стал возражать. Его волновало другое, и он взял с места в карьер:
– Недавно у Харитоновых погиб тигренок. Что с ним случилось?
Сашка беззвучно опустилась на стул у стены и обратилась в слух.
– Кто? Ах да… Было дело. А какое это… Простите! – поспешно исправился директор, заметив нетерпеливый жест следователя. – Раз вы интересуетесь, значит, это имеет значение. Действительно, малыш погиб… Такая трагедия, что вы!
– Как это произошло? – поторопил Артур, теряя терпение.
Василий Никанорович поднялся из-за стола:
– Выпал из окна. В июне было жарко, помните? Окна пооткрывали… Видимо, котенок забрался на подоконник и выпал.
– Котенок?
– Правильнее детенышей любых представителей семейства кошачьих называть котятами.
– Вот не знал! – удивился Логов и оглянулся на Сашу. Та лишь кивнула, коротко улыбнувшись. – Ладно. Пусть будет котенок. Тогда проясните заодно: тигры у вас размещаются на первом этаже. Как этот… котенок… ухитрился разбиться? Небольшая же высота! Разве они не умеют прыгать?
Театрально сцепив руки перед грудью, Василий Никанорович сморщился, как от боли: